Там, где ночь

Ро Женя

– Это «Белый русский», – мягко сказала она, указывая на свой стакан. – Одна часть шоколадного ликёра, три части сливок, одна часть водки и много льда.

– Хм. Не рановато?

Ли ухмыльнулась и отпила кофе, который уже успел остыть.

– Меня уволили, – девушка бросила ещё один окурок в пепельницу, без спросу взяла сигарету из пачки Ли и опять закурила. – Знаешь, который это раз? Двадцать шестой.

Ли попыталась скрыть удивление, но чем больше она смотрела на неё, тем больше чувствовала необъяснимую симпатию. Плавность движений, свежесть и подвижность лица, неотразимая улыбка, взгляд и одновременно серьёзное,

иногда грустное выражение её глаз поражало и притягивало к себе. Ли чувствовала, что девушка, сидящая напротив неё, была проста и непосредственна и что в ней был другой, какой-то тайный мир, недоступный для неё и сложный.

– Ты не против, если я угощусь твоей яичницей? Она, конечно, здесь отвратная, но мой желудок урчит от голода всё утро, – спросила девушка и, не дождавшись ответа, начала уплетать всё, что было на тарелке Ли. – Кстати, меня зовут Луна, – добавила она с набитым ртом и протянула руку. – Луна – это по-русски «луна», ты знала об этом?

Ли отрицательно покачала головой, мягко улыбнулась и пожала руку, протянутую ей через стол.

– Ли, – представилась она. – Ты знаешь русский?

Луна в ответ пожала плечами:

– Это запутанная история.

Ли допила кофе и заказала ещё одну чашку и ещё одну яичницу.

– Откуда ты?

– Из Нью-Йорка, – ответила Луна, и мелкие кусочки еды, как от взрыва, разлетелись по сторонам.

– А здесь как оказалась? Что об этом думает твоя семья? Они здесь, в Милом Доме? – Ли не могла сдержать своё любопытство.

Луна напряглась и настороженно посмотрела на Ли. Через мгновение она разразилась громким смехом и ещё одним мини-взрывом из остатков яичницы.

– Я уже и забыла, как называется эта задница мира! Милый Дом – это же надо! – она взяла салфетку и вытерла рот и руки. – Спасибочки!

– И всё-таки где твоя семья? Ты выглядишь очень молоденькой. Сколько тебе? Восемнадцать?

– У меня нет семьи. Они от меня отказались, когда мне было десять – отправили в больничку на пару недель, да так и оставили там.

Луна подобрала под себя ноги и упёрлась коленями в край стола. Лицо её приняло тоскливое выражение.

– Если ты думаешь, что я больная какая-то, то ошибаешься! Я просто не могла спать как все. Это называется нарколепсия, какая-то из её форм. Я не спала ночью, но могла легко заснуть утром, днём или вечером. В том возрасте сложно что-то объяснить взрослым, они всё решают за тебя – и мои родители решили, что меня нужно подлечить. Чёрт возьми, они упрятали меня в психушку, где меня пять лет пичкали таблетками и даже пропускали через мою голову электрический ток! Там я окончательно потеряла контакт с реальностью. Я была как в тумане – не бодрствовала, но и не спала. Большую часть своего пребывания там я вообще не помню. Такие дела.

Луна повернулась к окну и посмотрела куда-то вдаль. Видно было, что воспоминания об этом причиняли ей боль.

– Но они же тебя выпустили?

– Ты смеёшься? – она иронично посмотрела на Ли, чуть наклонив голову набок. – Однажды попав в психушку, очень сложно оттуда выбраться, если только родственники тебя не заберут под расписку, что они сами будут за тобой ухаживать. Моим же родителям было плевать! Понимаешь, психически больной ребёнок – это не очень престижно. Они решили, что выполнили свой долг, отдав меня в дом умалишенных, и сделали вид, что меня у них никогда и не было. При этом они исправно оплачивали лечение –

по пятьдесят тысяч в год. Пока я не сбежала…

– Так ты из богатеньких, – с усмешкой отметила Ли, но испугавшись, что это могло задеть Луну, замолчала.

– Не думаю. У меня есть младшая сестра Кейт – она их дочь, учится в крутом колледже, будет вроде бы врачом. Она у нас умница. Сбежав, я вернулась в Нью-Йорк и встретилась с ней. Она сказала, что родители в курсе, но они меня не ищут. Кейт умоляла, чтобы я вернулась домой, но я не нуждаюсь в чей-то жалости или снисхождении. Я очень люблю сестру, но не хочу, чтобы у неё были из-за меня проблемы.

– Сколько тебе сейчас?

– В октябре будет двадцать.

– Получается, ты здесь торчишь больше пяти лет?

– Да нет, я же не сразу сюда приехала.

Луна затушила сигарету и полезла под стол. Там стоял небольшой потёртый кожаный рюкзак. Она вытащила из него потрёпанную карту США и развернула её на столе. Красным маркером была начерчена линия вдоль всей страны – путь Луны от Нью-Йорка и до самого Милого Дома. Линия была не прямой, она шла зигзагами и порогами. На многих городах восточного побережья стояли крестики. Их становилось меньше к середине штатов, а ближе к западному побережью некоторые города были обведены кружочком.

– Понимаешь ли, – продолжила она. – Проблемы со сном у меня так и не закончились. Я могу неожиданно отключиться в любой момент. Например, я не помню, как оказалась у тебя в машине.

Ли улыбнулась:

– Ты могла попасть в беду, но это уже не важно.

– Ха-ха. Со своим нарушением сна в беду я попадаю регулярно!

– Если честно, я уж было подумала, что ты пьяна или под наркотиками.

– Нет! – протянула Луна, запрокинув голову назад. – После больницы я очень долго не могла отойти от этих лекарств. Не знаю, чем они меня там пичкали. Вырвавшись оттуда, я автостопом добралась до Нью-Йорка, где не знаю сколько слонялась в полуживом состоянии. Я жила в метро.

Ли чуть не подавилась своим кофе, услышав это.

– Да, я не выходила на улицу, ездила то по одной ветке, то по другой. Потом, когда начала приходить в себя, как-то разыскала Кейт. Вид у меня был ещё тот! Она меня привела к своему знакомому – и прямо на пороге я отключилась. Как обычно. Сестрёнка меня привела в порядок, просила, чтобы я побыла некоторое время в Нью-Йорке. Но я продолжала засыпать где попало и когда попало. Я не хотела никого напрягать. Села на первый попавшийся поезд, который, как оказалось, ехал в Кливленд. И на удивление – там мой сон стал более-менее нормальным.

Я решила, что выздоровела, и отправилась в Вашингтон. Там живёт моя бабушка. Но едва сойдя с поезда, я опять выключилась. Меня подобрали полицейские и направили в приют – мне же было лет пятнадцать или шестнадцать, не помню. Документов с собой у меня никаких не было. Из-за моих отключек они начали подозревать, что со мной не всё в порядке. Пришлось опять бежать.

Так я прыгала с места на место и со временем заметила, что чем дальше я продвигаюсь на запад, тем меньше у меня проблем. Уж не знаю, почему это так, может, какие-нибудь геомагнитные бури виноваты или озоновые дыры… Я где-то читала об этом. В Милом Доме я больше месяца придерживалась нормальной жизни. Не знаю, что вчера случилось. Дальше на запад я не забиралась – не было нужды, но теперь… Меня ещё и уволили за прогул – я была на испытательном сроке.