Там, где обитает зло

Саймак Клиффорд Дональд

– Остальные подробности, – сказал аббат, – если только это действительно подробности, а не просто перепутанные обрывки разных легенд, очень туманны. По-моему, в любой легенде всегда хватает всякой чепухи. Но эта история гласит, будто некий святой – имя его, к сожалению, затерялось во тьме веков – попытался изгнать Нечисть из мира сего. Но он что-то сделал не так, и сколько-то Нечисти здесь осталось. Кое-кого он не заметил. И те, кого он не заметил, сговорившись с волшебником Лазандрой, заманили его в ловушку и убили. Но прежде они заключили

его душу в ту призму. Я пересказываю тебе только то, что читал в древних рукописях.

– Ты хочешь сказать, что занимался изучением этой легенды?

– Да там почти нечего изучать. Может быть, есть и еще что-то, но мне об этом ничего не известно. А на то, чтобы ею заинтересоваться, у меня была причина.

– И что за причина?

– Один слух. Даже меньше, чем слух, всего лишь намек. Будто бы Церковь каким-то образом сумела вырвать из рук Нечисти призму Лазандры и бережно хранила ее, окружив почитанием, но потом призма снова исчезла. Как исчезла – об этом ничего не сказано.

– Скорее всего, это тоже не больше чем легенда. Их такое множество, что нельзя верить всему, что в них говорится. Очень может быть, что почти все они – всего лишь пустые россказни, которые кто-то с богатой фантазией сочинял от нечего делать.

– Может быть, и так, – согласился аббат. – Ты прав. Но там есть еще и продолжение. Хочешь его услышать?

– Конечно, хочу.

– Наше аббатство построили твои предки, это ты, разумеется, знаешь. Но знаешь ли ты, что оно возведено на месте другого аббатства, куда более древнего, которое было заброшено задолго до того, как здесь поселился ваш род? В стенах нашего нынешнего здания все еще есть разрозненные камни из той постройки.

– Я знал, что на этом месте раньше что-то стояло. Я только не знал, что это было аббатство. Не хочешь ли ты сказать…

– Хочу. Это все тот же слух, вернее, намек. Там есть еще одна подробность. Будто бы призма Лазандры хранилась, окруженная почитанием, в том самом древнем и потом заброшенном аббатстве, на месте которого построено наше.

– И ты этому веришь?

– Стараюсь не верить. Убеждаю себя, что скорее всего почти все в этой истории выдумано. Но мне очень хочется поверить. Очень хочется, Чарлз.

Кто-то громко постучал в дверь.

– Войдите, – крикнул аббат.

В дверях показался монах. Он сказал Харкорту:

– Мой господин, тут пришла сирота, что живет в приемышах у мельника.

– Иоланда, что ли? – спросил аббат.

– Ну да, она самая, – ответил монах, пренебрежительно сморщив нос. – Она говорит, мой господин, что вернулся твой дядя Рауль.

Глава 2.

Харкорт вместе с аббатом, выбежавшим вслед за ним, поспешно обогнули здание аббатства и увидели в переднем дворе Иоланду – сироту, что жила в приемышах у мельника. Она стояла, окруженная толпой монахов, один из которых держал под уздцы коня Харкорта.

– Что случилось? – спросил Харкорт

Иоланду. – Ты говоришь, мой дядя вернулся? А почему эту весть принесла ты? Если мой дядя дома…

– Он не дома, – ответила она. – Пока еще не дома. Он лежит в доме моего отца.

– Лежит в доме твоего отца?

– Он болен и слаб. Когда я уходила, он спал. Мать попробовала его покормить, но он заснул, не успев съесть ни кусочка. Тогда я побежала в замок – вместо отца, ты же знаешь, мой господин, что он хромой.

– Знаю.

– В замке мне сказали, что ты здесь. Я знала, что ты хотел бы как можно скорее услышать…

– Да, да, – нетерпеливо прервал он. – Ты очень хорошо сделала.

– Понадобится несколько человек, чтобы перенести его в замок, – продолжала она. – Твой дед сказал, что соберет их сколько нужно, чтобы тащить носилки вверх, на обрыв. Когда я уходила, он ужасно ругался, потому что все люди, оказывается, разошлись кто куда по разным делам и быстро собрать их невозможно.

Монах, державший коня, подвел его к Харкорту.

– Если ты собираешься спуститься оврагом к дому мельника, будь как можно осторожнее, – предупредил аббат. – Там есть тропа, но очень крутая и опасная.

– Я знаю дорогу, – сказала Иоланда. – Я тебе покажу. Я могу сесть на коня сзади тебя.

Харкорт впервые внимательно вгляделся в нее. На девушке был рваный плащ с капюшоном, накинутым на голову. Из-под капюшона выбивались льняные волосы и падали на худое, изможденное лицо с глазами василькового цента. Харкорт заметил, что руки у нее загрубевшие от тяжелого труда. Он и раньше мельком ее видел, знал, при каких загадочных обстоятельствах она здесь появилась, но до сих пор ему ни разу не представился случай разглядеть ее вблизи.

– Ну ладно, – сказал Харкорт. – Садись сзади.

Он прыгнул в седло, взял в одну руку поводья, а другую протянул Иоланде. Она крепко схватилась за нее, и он удивился, какая сильная хватка у девушки. Он потянул Иоланду вверх, она подпрыгнула и уселась верхом на круп коня. У стоявших вокруг монахов вырвался судорожный вздох.

Харкорт причмокнул, понукая коня, и натянул поводья, готовясь спускаться по оврагу, который начинался сразу за аббатством. Повернувшись в седле, он помахал рукой аббату Гаю. Иоланда плотнее обхватила руками его талию.

– Как тебе нравятся эти противные монахи? – спросила она. – Только чуть покажи им ногу…

Харкорт усмехнулся.

– Им такое в диковинку. Не нужно их за это осуждать.

Тропа, которая вела к реке и к дому мельника, была крута и извилиста – она то и дело огибала огромные камни, которые в незапамятные времена отвалились от скал, стоявших по обе стороны. Местами она следовала по каменистому руслу ручья, где вода едва покрывала копыта коня, местами спускалась по крутому склону, где коню приходилось сползать, вытянув ноги. Кое-где тропа вообще исчезала, и Иоланде приходилось показывать, куда ехать.