Там, где сердце
Шрифт:
Этот поцелуй не описать словами. Это гораздо больше, чем просто встреча губ. Гораздо больше, чем сплетение языков. Это… Видите? Я даже не знаю. Это чувство, словно мое сердце разорвали, и по давно пустующему полю моей души проложили свежую борозду. Это чувство принадлежности — совершенно чуждое ощущение для кого-то, вроде меня. Это желание принадлежать. Нуждаться в чем-то, чего я раньше никогда не хотел. Что-то, как сказала Найл, о существовании которого я даже не подозревал. Исключая то, что она говорит о физических ощущениях, а для меня это… глубже. Нечто… большее… И, да, то, какие чувства она во мне вызывает,
Я просто не могу.
Не могу.
Все это за шестьдесят секунд.
Одна минута поцелуя с женщиной, и я — мужчина, вывернутый наизнанку и бродящий по кругу, не в состоянии найти выход, не в состоянии твердо стоять на двух ногах. Я сокрушен. Поцелуем.
Я отрываюсь от нее, перекатываюсь и сползаю с кровати, отшатываюсь назад и вытираю запястьем рот, как бы стирая знак перемен. Словно мог бы стереть эффект от этого поцелуя. Словно мог бы обратно превратиться в того человека, каким был до этого мгновения.
Слово пробивается в мой разум и грохочет, посылая в душу огненно-белую молнию из букв: ЛЮБОВЬ.
Слово возникает в моем мозгу незвано, без контекста, без сопутствующих мыслей. Словно неоновая вывеска, такая блестяще понятная, как озарение.
И как мне с этим справиться?
Я — гребаный урод.
Плохое я уже не вспоминаю…
Я никогда не забуду выражение его лица, когда он скатился с кровати и отшатнулся от меня. Выражение потрясения и полного непонимания. Он не понял, что так поразило его. Не знал ни что это, ни что сказать, ни что чувствовать, ни как с этим справиться. Я не знаю, что он чувствует, о чем думает, чего боится и что его так смутило. Просто знаю, что он абсолютно сокрушен.
Я понимаю. Этот поцелуй был одним из самых впечатляющих поцелуев в моей жизни. Возможно, самым впечатляющим. Я понимаю, но ничего не говорю, потому что не могу помочь ему в этом. Либо он мужчина, способный справиться сам, либо нет. Я вижу это в нем: борьба, страх и паника. Чувствую, что он напуган, и не отважусь относить все это на свой счет, потому что сама в панике. Конечно, этого не может быть. Этого слова, этого чувства, этого волнения.
Но что, если это так?
Если он окажется мужчиной — достаточно смелым — чтобы стать тем, в ком я нуждаюсь и пройти через боль, то между нами все может быть прекрасным. Но все это зависит от него. И я чувствую, что он не привык в чем-либо прилагать усилий. Он путешествует по жизни. Никто никогда не полагался на него, никто никогда от него ничего
— Лок, — я шепчу, потому что чувствую, что громкий голос может испугать его. — Лок, просто… дыши. Все нормально.
— Я не понимаю, что с этим делать, — он не шепчет. Его голос низким рокотом звучит по всей спальне.
Обнаженный и такой великолепный. Все его сильное тело залито лунным светом: крепкие мускулы, загорелая кожа, вздувшиеся от напряжения вены, настолько четко очерченные, словно высечены на гранитной плите. Густые взлохмаченные волосы свободно спадают на плечи, борода спутана. Совершенный мужчина — крепкий, мужественный, чувственный, сексуальный.
— Ты не должен понимать, —— говорю я ему. — Не сразу. Мы вместе можем выяснить это.
— Я не знаю, что это.
— Черт, я тоже.
Слезаю с кровати и встаю в паре шагов от него. Мое платье в полном беспорядке: верхняя часть спущена под грудь, подол закручен вокруг бедер. Я стою перед ним. Хочу его. И не желаю в данный момент разбираться в этих эмоциях. Мне нужна физиология. Хочу его руки, его рот, его мужское естество. Я хочу забыть все эти переживания и просто почувствовать себя… женщиной. Снова. На какое-то время я забыла, что это значит, как это ощущается.
Мне это необходимо.
Страсть, чувственность, сексуальность. Знать себя. Знать свои желания и без страха следовать им. Я выдыхаю, потому что пришла сюда к нему, желая его, желая чего-то еще. Не очень уверена, могу ли на это претендовать, но так сильно хочу попробовать. Вроде ничего запретного, но ощущается чем-то непозволительным. Мы два взрослых человека, никто из нас не связан с кем-то еще. И это проблема, по крайней мере, для меня. Я связана с кем-то, но он мертв. И его сердце бьется в груди мужчины, которого я хочу.
Черт, это сильно сбивает с толку. Легче просто не думать. Проще позволить гормонам заглушить мои мысли. Проще смотреть на прекрасное тело Лока. Проще думать об этих больших талантливых руках на моем теле. Об этом ловком языке — влажном и настойчивом — смакующем каждую мою эрогенную зону, о некоторых из которых я даже и не подозревала. Проще убедить себя, что позже будет достаточно времени, чтобы все обдумать; что позже будет время навести порядок в сердце, мыслях и теле. Я слишком долго жила исключительно разумом, отгораживаясь от мира, от чувств, от потребностей и желаний тела. Я плыла по жизни и в последнее время была больше существом, нежели человеком.
А сейчас?
Я полностью здесь: со своим разумом, сердцем и телом. И прямо сейчас я хочу думать только о настоящем.
Не знаю, как долго мы стоим — неподвижные оба. Но знаю, в какой момент тонкие путы, сдерживающие меня, оборвались.
Срываю с себя платье и отбрасываю в сторону. Плавно скольжу к Локу. Он издает мучительный стон. Я придвигаюсь ближе, пока между нами не остается какой-то сантиметр, потом меньше, а затем наши тела соприкасаются: моя грудь прижата к его груди, наши бедра задевают друг друга, его естество толкается ко мне. Я скольжу ладонями по его груди, плечам, вниз по бокам. Обхватываю его крепкую подтянутую задницу, стройные узкие бедра. Опускаю руку между нами. Поглаживаю его.