Там, где сердце
Шрифт:
Он пристально смотрит на меня, его черты отражают эмоции, кипящие внутри — слишком сильно, слишком много, слишком глубоко, чтобы их определить.
— Ты застала меня врасплох. Я никогда не предполагал… почувствовать…
Он замолкает.
— Почувствовать что? — спрашиваю я слабым голосом.
Он неопределенно машет рукой.
— Так… много. К одному человеку. Не к тому человеку. Это вообще ничего бы не значило, остановись я помочь кому угодно во всем гребаном мире. Но это была… ты.
Лок снова вздыхает. Клянусь, он на грани срыва.
— Это была ты.
Я качаю головой.
—
Я готова разрыдаться снова. Но не делаю этого. Просто подхожу достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему. Кладу руку ему на грудь. Чувствую, как бьется его сердце. Сердце Олли. И вот теперь я плачу.
— Ты не можешь так поступать со мной, Лок. Я этого не вынесу.
— Знаю. И это еще одна причина, почему я ненавижу себя. Хотя нет недостатка и в других причинах, — он отстраняется от моего прикосновения, выходя из зоны досягаемости. — Пока, Найл.
Разворачивается и сбегает вниз по ступеням. В сторону от грунтовой дороги. Все еще без футболки. Я выбегаю за ним. Не знаю, почему. Не хочу, чтобы он уходил. Но мне нужно, чтобы он ушел, а я могла бы подумать. Забегаю вперед и сталкиваюсь с ним, вынуждая его остановиться. Я стою перед ним и вглядываюсь в его глаза. Поднимаю руки и медленно стягиваю ее через голову. Стою перед ним совершенно голая, по лицу текут слезы, внутри бушует эмоциональный хаос. Даже сейчас я хочу его. И даже сейчас его голодный взгляд цепляется за меня, словно он не может насмотреться.
— Господи Иисусе, Найл. Ты должна была просто оставить эту проклятую футболку.
— Зачем?
— Затем, что ты выглядишь так, словно… ты смотришь на меня так… как смотрела, и… — он хватает меня и прижимает к себе, сжимает пальцами мои кудри и чертовски крепко целует. — Потому что ты вынуждаешь меня сделать это, когда выглядишь вот так.
— Это просто я. Такая, какой обычно и выгляжу.
— Именно так.
Мое желание такое сильное, но внутри я совершенно запуталась. И ему, очевидно, еще хуже. Я отступаю.
— Где ты остановился?
— «Ла Квинта», — он достает из кармана маленький конверт, в котором лежат две ключ-карты. Одну он протягивает мне. — Двести девятнадцать.
— Не уезжай из города, Лок. Пожалуйста.
Он вздыхает.
— Если ты этого хочешь.
— Я не знаю, чего хочу. Просто знаю, что мне нужно время, чтобы разобраться во всем. И не хочется, чтобы ты уезжал, пока я этого не сделаю.
— Хорошо, — говорит он, как будто это согласие ему тяжело дается. — Я не уеду, пока ты не попросишь меня. Он берет свою футболку и натягивает ее на меня через голову. — Это моя любимая футболка, так что она будет своего рода страховкой.
Он отходит от меня с таким видом, словно это причиняет ему физическую боль — быть вне зоны моей досягаемости. Отступает еще на несколько шагов, а затем, тяжело вздохнув, поворачивается и бежит по дорожке. Легкими движениями он быстро приближается к шоссе. Я наблюдаю за ним, пока он не исчезает из виду.
Он не врал тогда, да? Когда говорил, что ему есть чем поделиться, и это может изменить все? Я первой должна была позволить сказать ему. Но, в то же время, рада, что не сделала этого, потому что, черт возьми, это было круто. Лучший секс в моей жизни. И, Боже, на фоне этого так тяжело думать обо всем.
Я любила Олли. Этого мужчину я любила до чертиков. Обожала его. Уважала его. Почти поклонялась ему. Нуждалась в нем. И он любил меня. Хотел меня. Секс с Олли был… ну, он всегда был любовью. Сладкий, чувственный, обволакивающий, спокойный, знакомый, красивый. Я любила секс с Олли так же сильно, как и его самого. Но то, что я испытала с Локом… это совсем другое. Не из этого мира. Сокрушительно. Безрассудно. И, на самом деле, это даже не ход ва-банк, как могло бы быть. Он кончил не в меня, а на меня. И, черт возьми, это было горячо. Мне понравилось. Боже, я чувствовала себя, как шлюха, но мне это нравилось. Сжимать его в кулаке, ощущая наши смешанные соки на гладкой поверхности его плоти, скользить по ней все быстрее и сильнее, чувствовать, как он теряет контроль, слышать его хрипы и стоны, ощущать толчки в моей руке, когда он кончал, выстрелив струю горячего семени на мой живот.
Черт, я опять возбудилась, просто подумав об этом.
Сразу несколько мыслей вертятся в моей голове. Ему хватило хладнокровия не кончить в меня, потому что он не надел презерватив. Он совершенно точно знал, что делать и как заставить меня кончить быстро и сильно. И он впечатляюще вынослив. Я снова хочу его. Хочу раскатать презерватив по всей его длине и почувствовать его внутри себя. Почувствовать, как он снова теряет контроль. Только в следующий раз я хочу почувствовать внутри себя, как он кончает. И в глубине души — в той самой глубине, где хранятся мысли, в которых даже себе признаться стыдно, — я хочу, чтобы он был без защиты. Как прошлой ночью. Но я хочу, чтобы он взял меня всеми способами. Хочу чувствовать его освобождение внутри меня, когда нас ничего не разделяет. Хочу чувствовать этот жар, эту теплую влажность внутри меня… Боже, я хочу этого.
Секс с Локом не обязательно лучше, чем секс с Олли. Он просто… другой. Не сладкий и знакомый. Не проникающий глубоко в душу ощущением единения двух любящих сердец. Это страсть между Локом и мной. Первобытная, чувственная, животная. Очень-очень бурная. Я не могу перестать думать о сексе с Локом, правда. Я хочу этого слишком сильно. Мое либидо разбужено после долгой спячки. А оно у меня более, чем здоровое — сексуальное желание, пытаясь насытить которое, Олли доходил до изнеможения. Если не перестану думать о Локе, то сделаю одно из двух: либо кончу от собственных пальцев, либо прыгну в машину и поеду искать его в гостинице.
Я фантазирую о том, что может произойти, если найду его. Я стучу в дверь, и он открывает ее — возможно, только что из душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Влажные волосы зачесаны назад, борода мокрая, бисеринки воды стекают вниз по этим широким, крепким, бугристым плечам вниз, между его мощными грудными мышцами, ниже, ниже, ниже. А может, он в халате. Я распахиваю его на нем и следую за этой капелькой воды вниз, к самой эрекции, где и слизываю ее языком. Облизываю его всего, и буду продолжать облизывать, пока он не кончит, возможно, мне в горло.