Там, где случаются облака
Шрифт:
Отец Уны Лукьян, или, как его чаще называли, Лу, был высоким мужчиной с широкими плечами и ещё более широкой душой. Унка любила разглядывать его морщинки от искренней улыбки и острый подбородок, который смешно шевелился при каждом слове. Лукьян уже много лет был руководителем маленького театра в центре Грейбурга.
– Ты обещал, что сегодня заберёмся на ту лестницу без первых ступенек. Она за кулисами, помнишь? – спросила Уна, уплетая булку с изюмом.
Лукьян кивнул: обещания Унке превыше всех дел.
Спустя завтрак они сели в старенький «фольксваген» цвета океана. Дорога
«Фольксваген» подъехал к старому зданию с обшарпанным лицом. Казалось, что оно стоит здесь целую вечность и пустует. И только яркая вывеска говорила об обратном.
«Театр Лукьяна Ааль»
Это был маленький театр с самой невероятной атмосферой. Что бы Лукьян ни задумал, всё обретало форму и воплощалось на сцене. В спектаклях люди летали, говорили на неизвестных языках и открывали планеты. Раньше здесь всегда не хватало мест, а сейчас… Сейчас они пустуют. В стареньком здании всё начинает ломаться, словно театр, как и его хозяин, расстроен и не понимает, куда все подевались.
– Не могу прийти. Важные дела, – говорят теперь зрители театра, которые не пропускали ни одной премьеры. Эти важные люди спешат по важным делам, даже в это субботнее утро. А Лу и Унка спешат к сломанной лестнице.
Они прошли небольшой зал с алыми бархатными креслами и скрылись за кулисами, что всегда напоминали Уне плащ какого-то волшебника.
За кулисами было темно. Уна постояла немного, чтобы глаза привыкли. Вот уже различались силуэты замка с башенкой и огромного сундука с пустотой. Ещё совсем недавно сундук был полон приключений. Ширмы становились убежищами от злодеев, а костюмы – друзьями и защитниками. Сейчас Унка стояла среди картонных зданий и пыльных тряпок, что болтались на вешалках. Но что же случилось, она ещё не знала.
Первых трёх ступеней у лестницы не было. Словно кто-то специально аккуратно убрал их, добавляя конструкции загадочный вид. Лу подсадил дочку и полез вслед за ней. Лестница эта вела к самому потолку здания и опиралась на большую железную балку, держащую на себе кулисы. Балка вполне сгодилась для того, чтобы на ней сидеть.
– Вот это да! – прошептала Уна.
Лу и сам был удивлён. За долгие годы он ни разу не видел свой театр с этого ракурса.
С высоты все проблемы казались крошечными. Там на стене огромный пласт отвалившейся краски, но отсюда он был почти незаметен. Трещина в сцене и вовсе пропала из виду. Старые сиденья звали в бархатные объятия, а актеры были прекрасны даже без новых костюмов.
– Красиво, правда? – Унка наклонилась к папе и положила голову ему на плечо.
– Да, неописуемо!
– Неописуемо, – повторила Унка. – А давай придумаем слово, чтобы описать… Для мамы и деды.
– Вот так и рождаются слова, – улыбнулся Лу.
Приютить
Отец Лу был астрономом, влюблённым в звёзды! Казалось, что он готов был приютить дома Юпитер, если бы тот слетел с орбиты и заблудился где-то на улицах Грейбурга. Да, пожалуй, он отдал бы Малой Медведице свой ужин и укрыл любимым пледом Марс. На лице Тихона были тысячи трещинок-морщинок. Грубые руки делали всё с большой любовью, а низкий голос оставался добрым. Он не ходил, сгорбив мостом спину (как многие старики). Тихон всегда смотрел вверх и любил Унку больше, чем все на свете звёзды.
«Фольксваген» заехал в открытые настежь ворота обсерватории. Унка была уверена, что это самое уютное место, и что построили его для души. Дом с покосившейся крышей, несколько теплиц и сарай. А в яблонях спрятан зеркальный телескоп, чтобы наблюдать за звёздами и не пугать их всей этой наукой.
– Деда! – Унка выбежала из машины и крепко обняла дедушку Тихона.
Лу захлопнул двери старенького «фольксвагена» и услышал треск. – Нужно заменить несколько деталей, – вспомнил он. – Жаль, что нельзя менять детали в людях. Лукьян бы всё отдал за эту возможность.
Детали деда Тихона износились, но, как и все люди старой закалки, он старался не подавать виду.
Короткий душевный разговор с папой, объятия Унки на прощание. И вот Лу снова мчится навстречу серости огромного города. Мчится по делам. Важным ли?
– Деда, как твоя поездка? Выяснил, почему облака мешают изучить Кассиопею? – сгорая от любопытства, расспрашивала Унка.
– Я выяснил кое-что поважнее.
Бесформенная вата
Алое солнце, уходящее за горизонт, окрасило низкие густые облака в нежно-розовый. Они проплывали над головой и приветствовали Тихона. Кто-то махал пушистой лапой, а кто-то крылом.
– Ты слышишь? – подняв голову к небу, сказал старик.
– Слышу что?
– Облака…
Унка с недоумением посмотрела на белую бесформенную вату, а затем на деда. Было тихо…
Тихон тяжело вздохнул. Случилось то, чего он так опасался. Унка не слышала облака, а это означало непоправимое.
Несколько лет назад Тихон начал большой проект по изучению Кассиопеи. Долгое время облака мешали ему, закрывая ночное небо. Прошел год, второй, а проект так и оставался неизученным. Старик всё меньше и меньше общался со звёздами и от безвыходности обратился к облакам.
– Когда же это закончится? Откуда вы вообще берётесь?
И как-то ночью они ответили: «Клаудинг».
Это было одно из самых лучших решений в его жизни. Он собрал маленький чемодан, обнял семью и купил странный билет Грейбург – Клаудинг. Чтобы наконец понять, зачем облака существуют и кому это нужно.
А выяснил Тихон невероятное! Облака выполняют самую важную работу в мире…