Там, где тебя ждут
Шрифт:
Слушая ваши откровения, он продолжал разглядывать вас с таким упорством, словно собирал сведения, которые могли пригодиться позже, или обдумывал очередной вопрос, очередное направление своего расследования. Вы еще рассказывали о том, как переправлялись на машине во Францию, когда он попросил:
– Расскажите мне поподробнее, как вы росли в двуязычной семье? Вы упоминали, что ваша мать эффектно появлялась в актовом зале вашей школы, но в каких именно нарядах она приходила?
Сам Тимо рассказал вам о том, что написал сценарий. О компании друзей, отправившихся в поход на безлюдный шведский остров.
– Дело происходит в реальном времени, – пояснил он и, не закончив описания технических сложностей,
Вопрос так удивил вас, что вы растерялись. Потом покачали головой, слегка усмехнувшись, и сказали:
– Нет, никогда, может, только пару раз в школьных постановках, но по-настоящему ни разу.
– Послушайте… – начал он и усмехнулся. – Простите, я не знаю вашего имени. Как вас зовут?
– Клодетт, – ответили вы.
– Клодетт, – повторил он, взяв вашу ладонь и пожав ее; в правой руке он держал выпивку, поэтому рукопожатие сделал левой. Оно вызвало у вас ощущение какого-то странного однобокого дисбаланса. – Я рад, что познакомился с вами. Очень рад. – Он продолжал удерживать вашу руку, хотя в этом уже отпала необходимость. – Мне еще не приходилось встречать никого, кому бы так идеально подходило выбранное родителями имя.
Вы высвободили свою ладонь. И сделали большой глоток коктейля. Вы сомневались в том, что эта встреча – если это вообще можно назвать встречей – могла хорошо закончиться. Не повредит ли вашей работе, если вы переспите с этим режиссером? Трудно судить, ведь вы пока проработали в офисе слишком недолго. Да и хотите ли вы вообще переспать с ним? Вы никогда не встречались с режиссерами, до сих пор вы дружили только со студентами, да и сами совсем недавно закончили учебу. Вам еще не приходилось спать со взрослыми мужчинами. Вы осознали, что должны решить, в какой ситуации можете оказаться через несколько минут, поскольку события, похоже, развивались слишком стремительно. Понимая, что обманывать старших нехорошо, вы осознали, что нужно либо спешно бежать, либо остаться и посмотреть, к чему это приведет. Пребывая в смущении, вы позвякивали кубиками льда в стакане.
Тимо продолжал рассказывать про свой будущий фильм, о том, как вы подходите для участия в нем. Это вызвало волну такого дикого раздражения, что вы отбросили любые мысли о продолжении такого знакомства. Поверхностная, завлекательная линия казалась очевидной и банальной, и вас оскорбило то, что он мог считать такой подход результативным. Как он посмел думать, что вы клюнете на такую чепуху? Или он считает вас совсем ребенком?
Вы бросили соломинку обратно в стакан, когда он сообщил, что наблюдал за вами целую неделю.
– У вас, – заметил он, – на редкость живое лицо. – Ему также понравилось, как вы хмуритесь и естественный взлет ваших высоких скул. Вы решили, что с ним все ясно. Вы не будете спать с ним. Допьете коктейль, а потом отправитесь домой.
– Вы будете великолепны в этой роли, – произнес он приглушенно, – она подходит вам абсолютно и совершенно.
Вы нащупали под столом вашу сумочку.
– Но я совсем не актриса, – возразили вы, положив сумочку на колени.
– Как раз именно поэтому, – воскликнул он, – вы так совершенны. Мне не нужны актеры для моего фильма, не нужны натренированные, как цирковые животные, персонажи, знающие, как показать себя перед камерой в лучшем виде. Это все так стереотипно, так нарочито. Я намерен собрать людей, которые и близко не подходили к съемочным площадкам. Тогда все будет свежо и непредсказуемо. Я хочу разорвать руководство по производству фильмов и создать новый путь для сценического воплощения. Никаких профессиональных актеров. Только настоящие, реальные люди.
Вы пристально посмотрели на него. Он ответил вам таким же пристальным взглядом. Это напоминало игру в гляделки, кто первый моргнет.
– Я не
– Но у меня есть работа, – ответили вы, – и я не хочу быть актрисой.
Он коснулся пряди ваших волос. Они были длинными, хотя позже станут гораздо длиннее. Он поднес прядь к свету, потом подергал и, казалось, удивился, что она не удлиняется так, как ему хотелось бы.
– Ну и что же, – откликнулся он, – почему бы вам, ради исключения, не попробовать на сей раз?
Сноски внизу страницы
Найл, Сан-Франциско, 1999
Найл Салливан стоял в ожидании на крыльце школы – его отец, разумеется, опаздывал. Он приподнял руки в стороны, отстранив их от боков, и растопырил пальцы, чтобы утренний затихающий ветерок свободно обвевал все тело и пальцы, между которыми в другой жизни, возможно, были перепонки. Его кожу, самый наружный слой, покалывало, она горела как лава. Если он стоял неподвижно, то одежда не терлась о кожу. Это один из способов, придуманных Найлом для облегчения мучений от экземы. Совладающие стратегии, так называл их доктор.
Когда из-за угла донеслось шуршание отцовской машины, Найл сделал два шага в сторону, потом отступил назад – это передвижение напомнило ему ход шахматного коня – и скрылся за колонной.
Он открыл ранец, вытащил бинокль, накинул ремешок через голову на шею и слегка высунулся из-за колонны, только чтобы суметь увидеть в бинокль крупный план отца, сидящего за рулем автомобиля.
«Дэниел, – отметил он про себя, – опоздал на девять минут. Выражение лица напряженное, мрачное – еще более мрачное, чем утром».
Совсем недавно Найлу позволили взять свою первую в жизни книгу из взрослого шкафа библиотеки. Он выбрал книгу об астероидах и впервые увидел совершенно необычную компоновку страниц. По тексту были разбросаны меленькие числа, а прямо внизу страницы совсем мелкими буквами – приходилось даже щуриться, чтобы прочесть их, – приводились дополнительные сведения. Они называются «сноски», сообщил ему отец, когда мальчик спросил, и объяснил ему, как с ними связаны эти числа и как найти пояснительную информацию. Найла поразила эта система, потрясла своей строгой красотой, ведь наряду с главным изложением можно прямо тут же в конце страницы получить добавочную полезную информацию о непонятных для тебя словах. Тогда же он решил, что и его жизнь тоже нуждается в сносках и что только он сам, Найл, способен обеспечить их.
Разглядев в бинокль отца, Найл запомнил свои наблюдения: «Опоздал на девять минут. Расстроен, мрачен». Он оформил их. Он зарегистрировал их аккуратно внизу своей страницы, где они будут храниться до того, пока ему не понадобится к ним вернуться. Получилась первая сноска [17] .
Наблюдая за отцом, он уловил появившуюся в уме мысль о том, что хорошо бы почесать воспаленное запястье боковой стороной ремешка бинокля, что это облегчит зуд [18] . Он уточняет эту мысль. Беспристрастно обдумывает ее. И отбрасывает.
17
Дэниел приехал, опоздав на девять минут. Выражение лица напряженное, мрачное – более мрачное, чем утром.
18
Легче будет только на несколько минут, потом будет еще хуже.