Там, где только прошлое Книга 8
Шрифт:
Прошло три дня. Геликс не ожил. Эл не проявляла активности, выходила на прогулку и вела непримечательный событиями образ жизни. Это была словно не она. В прежние времена она активно изучала бы что-нибудь, искала способ разбудить корабль, строила планы. Ничего подобного она не демонстрировала теперь.
– Тебе не скучно?
– спросил он.
– Ничуть. Отдых - блаженное состояние, которым нужно уметь пользоваться.
– Расскажи, как ты выбралась из миров.
– Дим, пощади.
– Ты не слишком откровенна, когда речь заходит об этом отрезке прошлого. Назад не хочешь?
– Нет.
– А если придется?
– Лучше смерть.
– Не поверю, что ты выберешь смерть.
– Что толку говорить о том, что развеялось. Если б, да кабы.
– Я могу стать таким,
– И этот туда же. Алик озадачен своим возвеличиванием, теперь и тебя волна подняла. Эй, ребята, вам не терпится влезть в мою шкуру? По началу будет весьма не плохо, даже приятно. У меня встречный вопрос. Как вы нашли Хеум?
– Приемник Торна нам помог. Тот, кто нашел запись вашей последней беседы, твой договор с Галактисом.
– Вот как? Так вот, вам кое-что следует знать. Этот самый приемник вовсе не новичок на корабле. И у меня с ним давние, тесные и некогда дружеские отношения. Его зовут Зента, он собрат Нейбо по расе, и что особенно примечательно, это он подготовил меня к встрече с ним, привел меня к мысли, что попасть в плен разумно и помог убить Нейбо.
– Мы не знали. Он помог нам с поисками.
– Дим, вы точь-в-точь идете по моим стопам. Сначала Зента, потом Хеум, а потом Кикха. Вуаля. Алик вклинивается в состязание, я опять попадаю в неприятности. Не стану говорить, что вы виноваты. Нет. Вы инструменты в руках судьбы, только эта судьба строиться не сама собой, ею ловко управляют те, кто знает законы бытия. Од вас не снабдил высшим знанием о своем предназначении?
– Од - это кто?
– Обитатель Хеума.
– Эл, я его не знаю.
– Тогда рассказывай.
– Ну, как такое расскажешь.
– Начнем сначала. Как вы вычислили дрейф?
– Алик вычислил. Ты подарила корабль Марату. По логике вещей во время поисков мы обратились к нему. Он был последним, с кем ты делилась впечатлениями. Алик возился с кораблем очень долго, мы обратились за экспертизой в Галактис. Так нам удалось вычислить карту поисков, которые ты вела. Нужно сказать, что этот черный монстр потрясающе умен. Попутно мы ознакомились с записями с твоего шлема, то есть с костюма, который ты носила. Эл, это ужас. Прости, что вспоминаю, но шок у нас обоих не проходил долго. Алик с тех пор поклялся, что на коленях будет прощения просить. Ты тысячной доли не рассказала из того, что было на самом деле. Мы оба практически в деталях знаем твою историю отношений с Нейбо, и временами мне чудилось, что это была не ты.
– Дим, это не важно.
– Это важно. Потому что тогда Алик на сто процентов уверился, что у вас обоих идут схожие процессы. Так что, свидание с Хеумом стало неизбежным. К тому моменту накопилось то, что мы хотели бы забыть или приглушить. Если война сделал меня злым, то полтора года поисков вывернули на изнанку все мое нутро. Я стал верить, что мы тебя не разыщем, потому что наша встреча мне никак не виделась, разница между нами была такой огромной, что говорить не о чем. Хеум приблизил нас. Что я могу описать? Ощущение собственной ничтожности и одновременно могущества, ощущение себя частицей мироздания и прахом. Все что я помню - это эмоции, как будто мое сознание впитывало что-то помимо них, познание в чистом виде. Все наше образование - фикция, умения и навыки - детские игры, забавы для малышей. Даже война, которую я считал этапом становления всех нас, выглядела ничтожным хлопком в пустоте. Поменялось все цели, смысл, мироощущение. А, черт возьми, я все не то говорю. Слова. Слова. Опустошение - вот что было тогда. Огромная, необъятная пустота внутри. И полное осознание, что ее нужно заполнить только самым сокровенным. И лишь одно я вынес оттуда абсолютно точно - тебя. Твой образ. Я не могу описать, какое счастье я пережил, когда понял, что наши души сплавлены вместе. Эл, если тебе сейчас не удастся ощутить это, то я уверен, что ты еще это почувствуешь. Я понял, почему я так жил и поступал, свои скрытые мотивы, о которых сам не догадывался. Все это пришло из воспоминаний, а закончилось осознанием моей жизненной задачи. Я - твой Хранитель. Я тот, кто будет стоять у тебя за спиной в самые темные дни. Это звание оправдывало все мое разгильдяйство и мои достижения. Смысл только в этом. Я прикрываю твою спину. Считай
– Похоже, из нас двоих ты лучше знаешь свое предназначение. Я отвечу только, что не стану тебе ни чем мешать.
– Можно подумать, ты своего предназначения не знаешь!
– воскликнул он.
– Как бы не так.
Эл приблизилась, ее лицо оказалось очень близко, она осторожно взялась за край его воротника.
– Мое предназначение, как раз то, чего я старательно пытаюсь избежать. Не спрашивай, в чем оно заключается.
– Очень надо. Ты как минимум на одном уровне с наследничками владыки, если не выше. А, судя по тому, как ревновал тебя старший братец, у владельца миров на тебя были виды. Хм, тайны мадридского двора. Ты можешь читать лекции Алику, Оле с Игорем, а мне вовсе не важно знать, что там было. Я сам догадываюсь. Я знаю, почему ты не сдалась Нейбо, не потому что я видел картинку. Я прочел то, что скрыто. Потому что корни наших талантов лежат много выше обыденного пространства небытия. Выживала не та Эл, что была здесь, а та, которая жила там. Никакая сволочь туда не дотянется, потому что там нет места низким энергиям, нельзя захватить то, что принадлежит истинному хозяину. А все эти проявления силы - марионеточный театр. И с твоим владыкой было точно также. Ты не демонстрируешь свои истинные способности, но они никуда не делись. Ты можешь не знать о них, как не знала в юности. Их можно на время заглушить, чтобы быть неприметным человеком, но нельзя уничтожить совсем. Кому дано право это решать? И я уверен, что если тебя припереть к стенке, ты найдешь способ их извлечь из праха прошлого. Нас обоих прошлое колышет мало. Вот о будущем стоит позаботиться заранее. Единственное, что бы я узнал у тебя, это как отличить тех, кто за тобой однажды явится.
– Мурашки по коже. Не явится никто.
– Эл. Они меня убьют. Я знаю.
– Не говори чепухи. Начал за здравие, так красиво, так масштабно, а закончил летальным исходом.
– Смирись, командор, однажды меня убьют. Пусть попозже. От тебя зависит.
Эл нахмурилась.
– Я скорее сама умру.
– Это в тебе говорит маленький кудрявенький человечек Элли Светлова.
Эл засмеялась, а он жал отпора.
– И кто я, по-твоему?
Дмитрий не смутился и ответил сразу.
– Ты та, что отсрочила нечто очень важное, но неизбежное.
– Эти интонации говорят о том, что ты полон ожиданий.
– Я стараюсь быть ко всему готовым.
– Это невозможно. Мне знакомо чувство, когда каждая мелочь вокруг является знаком, предвестием событий. Их много, они должны вот-вот случиться, и душа просит вмешательства. Мой тебе совет, уйми порыв, из всех потоков событий только один истинно твой. Ты не обязан реагировать на каждое шевеление воздуха.
– Неужели так заметно.
– Ты ведешь себя, словно нас должны атаковать. Наихудшее из зол - сюда опять явится патруль.
– Я почувствовал старые энергии. Эта база меня напрягает. Ты отсюда исчезла.
– Ты знаешь куда. Мы как раз оттуда.
Дмитрий какой-то своей частью ощущал, что она права. И все таки не находил рационального объяснения своему беспокойству.
Он пробыл один не долго, потом опять зашел к Эл в комнату.
– А какой сюрприз ты готовила? Ты что-то сказала про сюрприз.
– Пустяки. Я хотела выдать свое присутствие на Земле.
– То есть? Ты учишь пилотов.
– А вот так. Обо мне знает узкий круг. Академическое начальство преимущественно, даже пилотажные группы пару раз не ставили в известность о том, кто будет инструктором.
– Представляю их реакцию.
– Сначала они скептически замечают, что я много говорю о буферной зоне, о картах полета, технике и так далее. Первые предположения, что я рассказываю заранее заученный конспект. Потом мы летаем, и в головы моих подопечных закрадывается подозрение. Они начинают наводить обо мне справки. Потом испытывают ужас и шок. Потом мои приказы выполняются безоговорочно, они ловят каждое слово и прощаются неохотно, шлют сообщения, советуются. Я перестаю быть зверюгой в их глазах.