Там, где Тянь-Шаньские горы
Шрифт:
Признаться, до этого у меня была неудачная попытка дружить с девочкой. Впереди за партой сидели Галя и Люся. Галя была хорошей лыжницей.
Володька Князев, сосед по парте, всё время подбивал меня предложить им нашу дружбу. В принципе, я не возражал. Девочки, эти странные создания, которые всегда были рядом, невообразимым образом действовали на нас, мальчишек. Если и было стыдно за плохую оценку, то, прежде всего, перед девчонками. А что вытворялось на переменах! Каждый старался выделиться перед ними, при этом мальчишки превращались в громкоголосые и бесноватые существа!
Иногда к нам в руки попадали фото — открытки, те, что в то время,
В другой назидание: «Не отдавай поцелуя без любви!». В дворовой песенке заманчиво звучали слова: «Губки бантиком и глазки два огня, покорила она сердце у меня!».
Наступало время, когда всё интриговало и притягивало к девочкам. Если что и смущало, то в какой форме предложить дружбу?
— Очень просто! — заявил Володька Князев, — напишем записку!
Во время урока нацарапали записку: «Галя и Люся давайте дружить!» — и передали девочкам. Они со смешками долго шушукались и, наконец, вручили ответ — «В воскресенье соревнования по лыжам. Если хорошо выступите — будем дружить!».
Легко сказать — выступить хорошо! Всего около года назад наша семья после очередного служебного перевода отца попала в этот город в Тянь—Шанских горах. В нём была расквартирована пограничная часть — рядом Китай.
В то время город был небольшим и одноэтажным, но, как и поныне, имел статус областного центра. Узкой лентой протянулся он в ущелье между бурной рекой, питаемой ледниками, и северным склоном горного хребта, где кроме тянь–шаньских елей, склоны были покрыты зарослями дикой смородины, барбариса и рябины. Выше виднелась каменистая альпийская зона, а ещё выше — серебристые пики, покрытые вечными снегами. Сколько замечательных впечатлений остались в памяти от наших коллективных походов в горы за кисличкой, костяникой, смородиной, да и просто так, в живописные ущелья с хрустальной водой!
В лыжную секцию детской спортивной школы я записался в начале зимы, и предстоящие соревнования для меня были первыми. Нашим тренером был Александр Афанасьевич Голубенко — интересный человек, бывший спортсмен из Ленинграда. Эвакуация людей из России во время войны была причиной многочисленной русской диаспоры в этом городе, от которой со временем не останется и следа.
В лыжном беге тогда не применялся «коньковый ход». На стадионе, круг за кругом мы отрабатывали технику классического бега.
Летом Александр Афанасьевич тренировал легкоатлетов, занимался с баскетболистами и фехтовальщиками. В перерывах между тренировками в тени деревьев Александр Афанасьевич рассказывал нам о довоенном Ленинграде, своём участии в лыжных соревнованиях и марафонах по России, об известных спортсменах, с которыми был лично знаком. В далёком Тянь — Шане, на краю огромной страны, он открывал мальчишкам иной мир — заманчивый и казалось недоступный.
Наступило воскресенье! Со старта, по жребию, мы с Володькой рванул почти в середине группы, однако через полтора — два километра, нас стали обходить те, кто стартовал за нами. Возле финиша, на пригорке, на лыжах, в спортивных костюмах и нарядных вязаных шапочках стояли Галя и Люся, наблюдая за нашими жалкими потугами. Всё вышло так, как они и предполагали — мы пришли к финишу в числе последних.
Однако фиаско не обескуражило Володьку! Он предпринял ещё одну попытку завязать дружбу с «нашими» девочками. На этот раз надо было срочно пригласить их в кино. Однако попытка найти деньги на четыре
Так судьба развела нас с Люсей и Галей, как и меня с Володькой Князевым после моего переезда в другой город.
Первая любовь! Можно ли назвать чувства, которые питает неравнодушный и преданный мальчишка к девочке, — любовью? Уверен, что можно! Чем иначе могут быть светлые и чистые «души прекрасные порывы»? Именно поэтому первая любовь часто имеет непреходящее значение. Казалось бы, ничего особенного в наших отношениях с Людочкой не было. Нежные чувства всегда переполняли меня, но я ни разу не решился поцеловать её хотя бы в щёчку.
Помню концерт в Доме культуры, посвящённый 7 ноября. Переполненный зал. Людочка с подругой в нарядных светлых платьицах, с бантиками в косичках, звонкими голосами поют со сцены:
То берёзка, то рябина, Куст ракиты над рекой, Край родной навек любимый, Где найдёшь ещё такой…Как я гордился Людочкой!
В другой раз на этой сцене после торжественной части и концерта, был натянут боксёрский ринг. Показательные выступления открывали самые младшие начинающие боксёры — я и Коля Кириченко. Возможно, Людочка гордилась мной.
В мои школьные годы не было «золотой молодёжи» в более позднем её понимании. Даже велосипед считался роскошью. Но высокопоставленные чиновники были и тогда, их дети на каникулы ездили в Артек, велосипед для них не был проблемой, а билет в кино тем более. После окончания школы для коренных жителей Союзных Республик существовали квоты для внеконкурсного поступления в вузы Москвы, Ленинграда, Киева и других городов страны. Этим правом, как правило, пользовались дети номенклатурных работников. В школе, по примеру своих родителей, они держались обособленно. В этот круг — старшеклассников входила моя одноклассница Саида — стройная, смуглая, красивая девочка. Саида была хорошей ученицей и неординарной девочкой. Однажды она принесла в класс роман Ги де Мопассана «Жизнь». Там была закладка страницы с описанием первой брачной ночи главного героя. На одном из уроков книга пошла по рядам и вызвала большое любопытство!
В новом учебном году, в седьмом классе, чтобы выровнять численность учеников, часть моих одноклассников, в том числе и Людочку с Саидой перевели в параллельный класс. А вскоре, у меня начались неприятности. Они состояли в том, что Людочка приглянулась одному из приятелей Саиды «из высшего общества» старшего на класс, и она взялась быть посредницей с целью увести её от меня в круг своих друзей. Дело дошло до того, что мне стали угрожать если я не оставлю её в покое.
В один из зимних вечеров, мы гуляли по центральной улице города в районе кинотеатра «Манас». Несмотря на дефицит электроэнергии, часть центральной улицы по вечерам освещалась и поэтому была многолюдной. Это был своеобразный скромный прообраз «Бродвея» — условного названия мест, в крупных городах Союза, где в шестидесятые годы прошлого века вечерами массово собиралась молодёжь. Неповторимое, незабываемое время стиляг с коками на голове, с экзотическими галстуками, узкими брюками, с широкими в плечах пиджаками в клетку и полуботинками на толстой подошве. Но всё это будет позже, в мои студенческие годы, когда на первом курсе мы перешивали брюки «клёш» в «дудочки», а белые рубашки перекрашивали в красный и чёрный цвет.