Там, где в дымке холмы

Исигуро Кадзуо

– Ваш сын просто соскользнул, – поспешно вмешалась я. – Я все видела. Падать ему было неоткуда.

– Она меня пнула. Хотела меня убить.

Женщина тоже обернулась и оглядела дерево.

– Он просто-напросто соскользнул, – повторила я.

– Веди себя умнее, Акира, – сердито проговорила женщина. – Лазить по деревьям очень и очень опасно.

– Она хотела меня убить.

– Тебе нельзя лазить по деревьям.

Мальчик продолжал всхлипывать.

В

японских городах (этим они заметно отличаются от английских) владельцы ресторанов и чайных домиков, магазинов и лавочек словно бы торопят наступление темноты: еще до сумерек в окнах зажигаются фонари, а над дверьми – светящиеся вывески. Когда в тот вечер мы вновь оказались на улицах Нагасаки, город уже был весь расцвечен ночными огнями: Инасу мы покинули к концу дня и поужинали в ресторане при универмаге «Хамайя». Потом, желая растянуть день подольше, долго блуждали по боковым улочкам, не очень-то торопясь набрести на трамвайную остановку. В те времена, помнится, у молодых пар вошло в моду показываться на людях, держась за руки (мы с Дзиро никогда этого не делали), и по пути нам встречалось множество таких пар, жаждущих вечерних развлечений. Небо, как обычно летом, окрасилось бледным пурпуром.

На многих прилавках торговали рыбой, и в этот вечерний час, с возвращением в гавань рыболовецких судов, всюду попадались навстречу люди, которые проталкивались через толпу с тяжелыми корзинами на плечах, полными свежевыловленной рыбы. В одном из переулков, где на земле валялся мусор и бродили случайные прохожие, мы и набрели на помост с кудзибики.У меня не было пристрастия к кудзибики,ничего подобного здесь в Англии нет – разве что на ярмарочных площадях, – и о самом существовании этой забавы я бы наверняка забыла, если бы тот вечер не оставил такого следа в моей памяти.

Мы остановились посмотреть позади толпы. Какая-то женщина старалась поднять повыше малыша лет двух-трех; человек с повязкой вокруг головы наклонился с помоста, протягивая ребенку чашу. Малыш ухитрился вытянуть из нее билетик, но явно не знал, что с ним делать. Зажав его в ручонке, он тупо оглядывал смеющиеся лица вокруг. Человек с повязкой нагнулся ниже и что-то сказал малышу: это заставило собравшихся расхохотаться. Наконец мать опустила ребенка на землю, взяла у него билетик и передала человеку с повязкой. На билетик выпал выигрыш – губная помада, которую женщина забрала со смехом.

Марико встала на цыпочки, пытаясь получше разглядеть призы, выставленные на заднике помоста. Внезапно она обернулась к Сатико со словами:

– Я хочу купить билет.

– Марико, это пустая трата денег.

– Я хочу купить билет, – повторила она с необычной настойчивостью. – Хочу попробовать.

– Вот, Марико-сан, возьми. – Я протянула ей монетку.

Она

бросила на меня слегка удивленный взгляд. Потом взяла монетку и стала протискиваться сквозь толпу к помосту.

Попытали счастья еще несколько участников: одна женщина выиграла конфету, другая – средних лет – резиновый мячик. Подошла очередь Марико.

– Итак, юная принцесса, – человек с повязкой неторопливо встряхнул чашу, – закройте глаза и сосредоточьтесь мыслями вон на том большом медведе.

– Я не хочу медведя, – сказала Марико.

Человек скорчил гримасу, и в толпе засмеялись.

– Вы не хотите большого мехового медведя? Так-так, юная принцесса, чего же вы тогда хотите?

Марико показала на задник платформы:

– Корзинку.

– Корзинку? – Человек пожал плечами. – Хорошо, принцесса, зажмурьте глаза покрепче и сосредоточьте мысли на вашей корзине. Готово?

Билет Марико выиграл цветочный горшок. Она вернулась к нам и вручила свой приз мне.

– Ты не хочешь его брать? – спросила я. – Это же твой выигрыш.

– Я хотела корзинку. Котятам теперь нужна собственная корзинка.

– Ну, не огорчайся.

Марико повернулась к матери:

– Я хочу попробовать еще раз.

Сатико вздохнула:

– Уже поздно.

– Хочу попробовать. Еще разик.

Она снова пробралась к помосту. Пока мы ждали, Сатико обратилась ко мне:

– Забавно, но у меня о ней сложилось совершенно иное впечатление. Я имею в виду вашу подругу, миссис Фудзивара.

– Да?

Сатико вытянула шею, заглядывая между головами.

– Боюсь, Эцуко, я всегда представляла ее себе совсем иначе, чем вы. Ваша подруга казалась мне женщиной, у которой ничего не осталось в жизни.

– Но это не так, – возразила я.

– Да? А на что она надеется в будущем, Эцуко? Ради чего живет?

– У нее есть заведение. Совсем скромное, но для нее оно много значит.

– Ее закусочная?

– И у нее есть сын. Его карьера обещает многое.

Сатико продолжала вглядываться в помост.

– Да, наверное, это так, – произнесла она с усталой улыбкой. – Думаю, сын у нее есть.

На этот раз Марико выиграла карандаш и вернулась к нам с недовольным лицом. Мы собрались уходить, но она не отрывала глаз от помоста.

– Пойдем, – сказала Сатико. – Эцуко-сан пора домой.

– Я хочу попробовать еще раз. Только один разочек.

Сатико нетерпеливо вздохнула, потом взглянула на меня. Я пожала плечами и рассмеялась.

– Ну хорошо, – согласилась Сатико. – Попробуй еще раз.

Было разыграно еще несколько призов. Одна молодая женщина выиграла косметичку: столь удачному призу зааплодировали. Завидев Марико в третий раз, человек с повязкой на голове состроил очередную комическую гримасу.