Там, где в дымке холмы

Исигуро Кадзуо

Марико продолжала меня изучать. Потом, не сводя с меня глаз, нагнулась и подобрана башмаки. Поначалу я приняла это за ее готовность пойти со мной, но потом поняла, что она держит башмаки в руках, собираясь убежать.

– Я тебе ничего плохого не сделаю, – сказала я с нервным смешком. – Я подруга твоей мамы.

Насколько я помню, наша встреча в то утро тем и закончилась. Мне совсем не хотелось запугивать девочку и дальше, поэтому я повернулась и пошла обратно через пустырь. По правде говоря, поведение девочки меня немного огорчило:

в ту пору даже такие пустяки порождали во мне дурные предчувствия относительно материнства. Я твердила себе, что не стоит придавать этой встрече особого значения и что в любом случае для того, чтобы сдружиться с маленькой девочкой, в ближайшие дни представятся новые возможности. Но вышло так, что с Марико я заговорила только недели две спустя.

До того дня в сам домик я не заглядывала и слегка удивилась, когда Сатико пригласила меня войти. Я сразу почувствовала, что это неспроста: так оно и оказалось, я не ошиблась.

Внутри жилища было прибрано, но мне вспоминается неприкрытое его убожество: деревянные балки под потолком выглядели старыми и ненадежными, а в воздухе держался стойкий запах сырости. С фасада перегородка была широко раздвинута, чтобы с веранды мог проникать солнечный свет. Однако большая часть дома оставалась в тени.

Марико лежала в дальнем темном углу. Возле нее в полумраке что-то шевелилось: подойдя ближе, я увидела кошку, свернувшуюся на татами.

– Привет, Марико-сан, – сказала я. – Ты меня помнишь?

Марико, перестав гладить кошку, подняла на меня глаза.

– Мы с тобой недавно встречались, – продолжала я. – Не помнишь? У реки.

Девочка ничем не выразила, что меня узнает. Она еще немного на меня поглядела, а потом вновь принялась гладить кошку. За спиной я слышала, что Сатико готовит чай на открытой плите посреди комнаты. Я уже собралась к ней подойти, как вдруг Марико произнесла:

– У нее будут котята.

– Правда? Это замечательно.

– Хотите котенка?

– Очень мило с твоей стороны, Марико-сан. Посмотрим. Но я уверена, все они попадут в хорошие руки.

– А почему бы вам не взять котенка? – настаивала девочка. – Другая женщина сказала, что возьмет.

– Посмотрим, Марико-сан. А что это за женщина?

– Другая. Которая живет за рекой. Она сказала, что возьмет одного.

– Но мне кажется, что за рекой никто не живет, Марико-сан. Там только деревья, а дальше лес.

– Она сказала, что уведет меня к себе дом. Она живет за рекой. Но я с ней не пошла.

Я секунду смотрела на девочку, а потом меня осенило, и я рассмеялась.

– Но это же была я, Марико-сан. Ты разве не помнишь? Я предлагала тебе пойти ко мне, пока твоя мама ездила в город.

Марико снова на меня взглянула:

– Нет, не вы. Другая женщина. Которая живет за рекой. Она была здесь вчера вечером. Когда мамы не было.

– Вчера вечером? Когда твоей мамы не было?

– Она сказала, что уведет меня к себе в дом, но я с ней не

пошла. Потому что было темно. Она сказала, мы можем взять с собой фонарь, – девочка показала на фонарь, висевший на стене, – но я с ней не пошла. Потому что было темно.

Сатико у меня за спиной поднялась с колен и смотрела на дочь. Марико замолчала, потом отвернулась и вновь стала гладить кошку.

– Пойдемте на веранду, – обратилась ко мне Сатико, держа в руках поднос с чайными принадлежностями. – Там прохладней.

Мы так и сделали, оставив Марико в углу. С веранды самой реки не было видно – только покатый склон, внизу которого темнела подмытая водой грязь. Сатико устроилась на подушечке и принялась разливать чай.

– Вокруг полно бродячих кошек, – заметила она. – Не очень-то я уверена насчет этих котят.

– Да, бездомных животных хоть отбавляй, – отозвалась я. – Просто стыд. А Марико нашла свою кошку где-то здесь?

– Нет, мы привезли ее с собой. Я бы предпочла ее оставить там, но Марико и слышать об этом не хотела.

– Прямо из Токио?

– О нет. Мы прожили в Нагасаки почти год. На другом конце города.

– Вот как? Я и не догадывалась. Вы жили там… с друзьями?

Сатико перестала разливать чай и посмотрела на меня, держа чайник обеими руками. В ее взгляде я уловила тот самый оттенок веселости, который заметила раньше.

– Боюсь, Эцуко, вы ошибаетесь, – ответила она, помедлив. Потом снова взялась за чай. – Мы жили у моего дяди.

– Поверьте, я просто…

– Нет, ничего. Не из-за чего смущаться, так ведь? – Сатико засмеялась и передала мне чашку. – Простите, Эцуко, я вовсе не собираюсь вас поддевать. У меня, собственно, к вам просьба. О небольшом одолжении. – Сатико стала наливать чай себе в чашку и сразу посерьезнела. Отставив чайник, она взглянула на меня: – Видите ли, Эцуко, некоторые мои планы пошли не так, как хотелось. В итоге сижу без денег. Много мне не нужно. Всего ничего.

– Я понимаю, – сказала я, понизив голос – Вам, должно быть, нелегко, ведь надо заботиться о Марико-сан.

– Эцуко, могу я обратиться к вам с просьбой?

Я наклонила голову и почти что прошептала:

– У меня есть немного сбережений, и я буду рада вам помочь.

К моему удивлению, Сатико громко рассмеялась:

– Вы очень добры ко мне. Но я и не собиралась просить у вас денег в долг. Я о другом думаю. О том, о чем вы на днях упомянули. У одной вашей подруги закусочная, где подают лапшу.

– У миссис Фудзивара?

– Вы сказали, будто ей может понадобиться помощница. Мне бы такая скромная работа очень подошла.

– Что ж, – нерешительно отозвалась я, – если хотите, я могу спросить.

– Это было бы замечательно. – Сатико бросила на меня взгляд. – Но вид у вас, Эцуко, какой-то неуверенный.

– Вовсе нет. Я спрошу ее, как только увижу. Но вот что хотелось бы знать, – я опять понизила голос, – кто будет присматривать днем за вашей дочкой?