Там за горизонтом
Шрифт:
Развязывать или оставлять его в живых я не собирался, впрочем, и просто мучить пленника, тоже не входило в мои планы, поэтому я решил, что гораздо проще будет его пристрелить именно сейчас, а уж позже заняться своими делами. Поэтому, слегка ослабив на его ногах путы, предложил ему прогуляться до нужника, разумеется в сопровождении.
— А то напрудишь сейчас в штанишки, и будешь пятном мокрым щеголять. Да и запашок тоже не слишком приятный. Давай шуруй, а там посмотрим, что дальше делать.
Наверное своими словами, я вселил в него некую надежду, и он поднявшись довольно шустро пошел в сторону уборной. Сунув в карман наган я, придерживая его тушку, чтобы тот не упал, вывел его из дома
Некоторое время, после этого я стоял над его телом и курил, прокручивая в своей голове то, на что сейчас решился. Мне было немного не по себе, хотя я и прекрасно понимал, что отпусти я его и вполне возможно, когда-нибудь наши дороги пересекутся и мне припомнят все, что случилось сегодня. И далеко не факт, что живым останусь именно я, оставлять за спиной живого врага было нельзя.
Бросив в снег окурок, я подошел к саням и внимательно осмотрел, что в них находится. В итоге, вскоре стал обладателем изрядно потертого небольшого чемодана, для надежности укрепленного брезентовыми ремнями, мешка с какой-то одеждой и похоже обувью, и еще одного заплечного мешка с продуктами. Все это, я перетащил в дом, а затем, достал из заначки шкалик с самогоном, и решил накатить стопочку, чтобы успокоиться. После чего проверив запоры и печь, расстелил на топчане свой полушубок и завалился спать. К моему удивлению, уснул едва коснувшись головой изголовья. Правда спокойного сна не получилось. Всю ночь снились какие-то кошмары. Вначале я рубился на ножах с со своим недавним пленником, потом, вдруг оказалось, что сзади подкрался Степка Калинин и тюкнув меня по голове поленом, связывал веревками и приговаривал.
— Туда тебе и дорога ирод! Самое время в проруби искупаться! Крещение, как-никак. — И тащил меня волоком к полынье.
Затем откуда не возьмись появилась супруга из прошлой жизни, и уперев руки в боки воскликнула:
— Что же ты гад даже завещания не оставил? На что, я теперь жить буду?
И тут же бросилась на меня оборачиваясь в волчицу и взвыла так громко, что я проснулся.
Как оказалось, волки действительно присутствовали возле избушки, хорошо, что я проверил засовы, и до меня, как и до лошади, им было не добраться. Правда вдруг вспомнил, что не убрал тело застреленного мичмана, но что-то исправлять было уже поздно. Ближе к рассвету, стая снялась со своего места и унеслась прочь, после того, как я, взобравшись на чердак из слухового окна сумел подстрелить пару особей. Мичмана кстати хоть и порвали, но не сильно, все-таки одежда у него была достаточно плотной, да и связанный он был. Так что в основном обглодали немного голову, ноги и кисти рук, все остальное осталось почти целым.
Первым делом решил похоронить хотя бы то, что осталось. Как быто ни было, а оставлять его просто так не дело. И так корил себя за то, что позволил добраться до него зверью, не по-христиански подобное. Поэтому перетащил труп ближе обрыву, и постарался с помощью пешни, обвалить на него как можно больше земли со склона. Худо-бедно у меня это получилось. Потом вдруг подумал, что мне все равно нужно будет как-то скрывать место тайника, и потому проще всего будет обвалить весь склон. Тем более, что среди оружия обнаружились динамитные шашки, и однажды этот склон уже обвалили, в моем прошлом. Ну а дом можно и сжечь. Чего уж теперь. Перенести-то на другое место и тем самым скрыть тайник, я точно не в силах. Тут же сорвался с места, спустился
* Самарово — Так раньше именовался Ханты-Мансийск.
Глава 4
4
В мешке оказалась обычная солдатская форма. Слегка потертая на изгибах, но в общем чистая и похоже новая, скорее всего, взятая с какого-то склада. Посмотрев на нее отложил в сторону. Что-то брали меня некоторые сомнения, относительно нее. С одной стороны, вроде бы и собирался в случае чего предъявить красноармейскую книжку, а с дугой, даже не представлял, соответствует ли лежащая в мешке форма нынешней одежде красноармейцев. Вот оденешься в нее, а первый же патруль объявит тебя переодетым беляком. И что тогда делать? Хотя мичман, далеко не идиот, наверняка знал, что брал.
А вот нижнее белье, учитывая то, что оно оказалось совершенно новеньким хотя и несколько большего, чем у меня размера, как раз пришлось в тему. В принципе, на мне сейчас было тоже самое, что и в мешке, поэтому как сменка, она очень могла пригодиться. Больше всего порадовали новенькие юфтевые сапоги, из плотной телячьей кожи, и как раз под мою ногу, ну самую капельку больше, чем нужно. Валенки конечно вещь стоящая, но сапоги все же надежнее, и потому вырезанная из голенища валенка теплая стелька, и плюс к ней толстые зимние портянки, и в итоге сапоги сели как влитые.
Нет, все же не стану я себя выдавать за солдатика. В самом крайнем случае, если уж припрет к стенке, тогда другое дело, а так, да и ну какой из меня вояка, пацан-пацаном, любой встречный скажет, что мне до службы еще жить да жить. На этом и буду стоять. Тем более, что у меня и документ есть на мое имя. Правда без оружия передвигаться несколько боязно, но взять тот же наган, и вроде ничего. Сунул его за пазуху, и не видно и оборониться в случае чего поможет. Хотя, наверное, винтовка тоже же не помешает. Моя охотничья за последние два-три месяца уже обтрепалась, и новой ее никто не назовет, а в качестве охотничьего ствола вполне прокатит. Тем более, что пока, ни о каких охотничьих билетах, никто не задумывается.
То, что я нашел в чемодане, заставило меня по-новому взглянуть на своего недавнего пленника. Это надо же до такого дойти. Мало ему было золота из тайника, так еще в чемодане обнаружился мешочек с мелкими украшениями. Вначале было подумал, что разорили какого-то ювелира, или магазин разграбили, но судя по потертости колечек и сережек, на магазин это было совсем не похоже. А в глубине мешочка, вдруг обнаружилась самая натуральная золотая челюсть, и вообще все это золотишко изрядно пованивало. И ведь не побрезговал скотина с собою прихватить. Это вообще ни в какие рамки не лезет. Сразу же подхватил этот мешочек вынес на двор, и высыпал на его могилку, пусть подавится в посмертии, как царь Мидас. Правильно сделал, что пристрелил гада.
Здесь же в чемодане, обнаружился отрез бязи, который вполне пойдет на портянки, вышитый, по виду чистый рушник, вместо полотенца. Новый Завет. Тут я задумался. Особо верующим я никогда не был, хотя молитва «Отче наш» в моей памяти присутствовала, еще бабка Варвара в детстве научила. Хотя за всю жизнь если и прочел эту молитву раз пять, то это хорошо, а сейчас вспомнилось, и продекламировал от начала и до конца, ни разу не сбившись, вот как в память врезалась. Опять же если играть роль дворянина, что рано или поздно сделать все-таки придется, то книжка придется, как нельзя кстати. Да и много места не занимает, пусть лежит, авось пригодится, когда. Будет хоть, что почитать в дороге.