Там за горизонтом

Войтенко Алекс

Заведя савраску в дом, и задав ей сено. Спустился к реке и набрав пару ведер воды, поставил одно из них ближе к костерку, чтобы подогреть. Все-таки давать лошади ледяную воду не стоило. Как только вода согрелась, поставил ведерко к ней, а после, пучком сена и протер ее круп, обихаживая скотинку, после чего накрыл ее войлочным полотном. Мне даже показалось, что она захрустела травкой как-то веселее. Потом принялся готовить ужин для себя. Лошадка хоть и косилась на меня другой раз, явно побаиваясь огня, но все же стояла довольно смирно, похоже доверяя человеку.

Ночь прошла вполне спокойно, конечно к утру я основательно под замерз, потому что от костра большого толка не наблюдалось, пока один бок греется, другой мерзнет,

но так или иначе, переночевали спокойно. Утром опять позавтракал, напоил, накормил лошадку, и поехали дальше. Здесь пришлось выходить на старую дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания и обойти Окунево, где жила двоюродная сестра моей матери, и пробиваться через лес.

Старая дорога оказалась запущенной и похоже ей не пользовались очень давно. Порой приходилось брать в руки снеговую лопату благо что догадался бросить ее в сани в последний момент, и расчищать дорогу от снега. А после еще и по опушке леса объезжать две деревни, раскинувшиеся уже возле Иртыша — Понарино и Чусово. Но так или иначе, дневной план мы с лошадкой выполнили, выехав в итоге, к берегу реки, по моим ощущениям пройдя за день километров тридцать.

Здесь правда никаких строений на наблюдалось, но спустившись на лед, загнал лошадку под обрывистый берег, потом распряг и заставил ее развернуться мордой к саням, а задом к обрыву. Учитывая, что справа от саней были заросли какого-то кустарника, похоже очень вкусного по мнению савраски, которая тут же потянулась к нему и начала обгладывать веточки, позади находился обрывистый берег реки, а слева, чуть в стороне расположился я сам, то подойти к ней было можно только через меня и мой костерок. Впрочем, предосторожности оказались излишними, ночью я закопался в сено на санях, и проспал без задних ног, ни разу не встрепенувшись на какой-нибудь посторонний звук.

Глава 5

5

К Омскому вокзалу, я прибыл к вечеру на двенадцатый день своего путешествия. За все время поездки, ничего сверхъестественного не произошло. Все было тихо и вполне буднично. Лишь однажды ближе к вечеру, услышал далеко позади себя стрельбу и грохот копыт. Оказывается, стук копыт бегущей по льду лошади, передается как бы не лучше звуков стрельбы, а когда этих лошадей много, громовень еще та, боялся лед не выдержит. На всякий случай, хотя и так к этому времени подыскивал место для ночлега, огрел вожжами свою лошадку поторопив ее, и въехал в заросли камыша на берегу реки, и уже оттуда, на всякий случай расчехлив свой карабин, чтобы было, чем обороняться, притаившись, смотрел, что там будет происходить.

Ничего особенного в общем не разглядел. Небольшой отряд, похоже бандитов, может человек десяти, или чуть больше, проскакал по зимнику, проложенному по льду, отстреливаясь от преследовавших их, скорее всего красноармейцев. Потому, что теоретически эти места уже находятся под властью большевиков, а форма солдатиков, скачущих за бандитами, как мне показалось, ничем не отличалась от формы белой армии. Может я, и ошибаюсь, но никакой разницы, я не обнаружил. Впрочем, довольно скоро бандиты выскочили на пологий, левый, берег реки и ушли куда-то в сторону, как и последовавший за ними отряд. Я же, осмотревшись поехал к самому берегу и расположился считай на нем, под глиняным обрывом, спокойно проведя следующую ночь. Остальной путь оказался тихим и нудным. Разве что несколько раз попадались на глаза встречные или попутные сани, и телеги, но здесь больше здоровались, обменивались новостями и продолжали ехать своей дорогой. Никому не было особенно интересно, куда я направляюсь, да и как-то не принято было об этом спрашивать незнакомцев.

К вечеру на одиннадцатый день я все же добрался до окраин Омска, и решил устроить для себя большую стирку, а заодно и привести себя в порядок. Как-то не привык я, такое долгое время обходиться без бани. Даже когда только попал

сюда, и то старался, как минимум раз в неделю мыться, а сейчас заканчивалась уже вторая неделя, и я чувствовал себя мягко говоря преотвратно. Найдя достаточно пологий подъем на берег, я выкарабкался с реки, и заехав к какую-то рощицу решил расположиться именно здесь. Основных причин было в общем-то две. Во-первых, я находился достаточно далеко от окраины города, который хоть и был мне виден, но роща надежно прикрывала меня от посторонних глаз. А, во-вторых, неподалеку бил родничок, что давало мне возможность использовать его воду и для помывки, и для всего остального.

Как всегда, первым делом обиходил лошадку, и развернул ее мордой к саням, чтобы она спокойно доставала до лежащего там сена. Конечно его оставалось совсем немного, но с другой стороны, и я уже практически достиг конечной остановки. Завтра, просто оставлю лошадь неподалеку от вокзала, и не думаю, что она надолго останется бесхозной. А уж новый хозяин, наверняка и сам позаботится о живитинке. Пока же растянул между трех стволов деревьев, тот самый войлок, которым укрывал на ночь савраску, разжег костер, и подвесил над ним два ведра с водой. Первым делом занялся стиркой. Раздевшись снял исподнее, извлек из притороченных к нему карманов деньги, и хорошенько простирнул, основательно попахивающее белье. После отжав, поразвесил возле костра, а сам взялся приводить в порядок самого себя. Повешенный войлочный полог конечно не защищал меня от морозца, но с другой стороны отсекал ветер, да и разожженный между ним и санями костерок, тоже давал некое ощущение тепла. Так или иначе, я прекрасно помылся, и почувствовал себя чистым, а большего и не требовалось.

Чуть позже, когда белье достаточно подсохло, решил, что будет, наверное, гораздо лучше, если я натяну на себя и оба комплекта сразу. Наверняка нынешние вагоны не топят, а так будет все же теплее. Все, что не могло мне понадобиться в ближайшее время, уложил поглубже в вещмешок или чемодан, а деньги в виде совзнаков и собственную справку, полученную в деревне поближе, чтобы при необходимости, было что предъявить и чем расплатиться. Кстати, за время пути, я основательно подъел свои запасы, и сейчас у меня на руках оставался только чемодан и заплечный мешок, в который я и сложил все что оставалось от продуктов, взятых из дома. В весе он немного прибавил, но в принципе, моих сил должно было хватить, чтобы добраться от привокзальной площади до вагона.

Переночевал, я можно сказать просто прекрасно. Чистый, свежий, в новеньком белье. В общем готов был на все сто. После некоторых раздумий, решил забрать с собою и войлок, который использовал в качестве попоны для лошади. Конечно от него слегка попахивало лошадиным потом, но это было меньшее из зол. Вряд ли сейчас в вагонах выдают постель, а расстелив попону на деревянной полке, будет хотя бы мягче лежать, да и укрыться тоже будет можно. Поэтому на утро расстелил ее на снегу, слегка вытряс от пыли, после срубив небольшой веник из лапника накидал на попону снега и несколько раз, обмел войлок веничком. Одним словом, действовал так обычно вытряхивали ковры зимой. Мне даже показалось, что он приобрел запах зимней свежести. Потом аккуратно свернул, и постарался как можно туже скатать его в валик, который подвязал по низу заплечного мешка. И наконец хорошенько позавтракав отправился в путь.

Вначале, я немного заплутал. Просто никогда в жизни не заезжал в Омск, именно с этой стороны, и поэтому несколько потерялся. Ткнулся туда, сюда и не понял, как вдруг оказался в каком-то тупике, и пока разворачивал сани, и выезжал с этой улочки, вдруг нарвался на патруль. Может оно и ничего страшного, но один из глазастых красноармейцев вдруг заметил мой карабин, что-то шепнул своему товарищу, и тут же старший патруля приказал показать ему документы. Причем моя справка, выданная в Муромцево, не произвела на него никакого впечатления.