Тамара Семина. Все начинается с дороги
Шрифт:
– Ой, дяденька, а можно я тут в салоне переночую? Мне завтра в институт!
– Я тебе переночую! Вот сдам в милицию!
Выгнал. Смотрю, на табличке над остановкой название: «Киностудия имени Горького». Думаю: ух ты, прямо куда надо приехала! Завернула за угол, а там – Всесоюзный государственный институт кинематографии. Дождалась утра во дворе на лавочке. После дождя штапельное платьице с юбкой солнце-клеш мятое, вместо прически на голове – ужас. В таком виде и явилась в приемную комиссию. А
– В чем дело? Почему такая грустная?
– Да вот, документы не приняли.
Вернулись в приемную комиссию. Мужчина говорит:
– Надежда Павловна, возьмите документы у этой несчастной! На нее же без слез смотреть невозможно!
– Ой, Ким Арташесович, они же ходят и ходят, прими да прими. Потом ей еще и общежитие предоставь. Тебе надо общежитие?
– Ну вот, видите!
Мужчина оказался деканом актерского факультета Кимом Тавризяном. Если бы не он, не было бы артистки Тамары Семиной!
На экзаменах басню «Осел и Соловей» я протараторила так, что приемная комиссия очень смеялась. А набиравшая курс Ольга Ивановна Пыжова спросила:
– Слушай, а почему у тебя осел пьяный?
– Ну ладно, хорошо! Посмотри в окошко, какую картину видишь?
Я же не знала, что это тест на наблюдательность.
– Вы издеваетесь? Второй этаж! Ну, дерево стоит, дом какой-то.
– Умница. А петь умеешь?
– Не знаю, пела в роще брату и сестре романсы.
Было такое дело. Когда доходила до слов «в грудь вонзала двенадцать столовых ножей!», начинала рыдать. Галя и Павлик тоже принимались реветь. Это и исполнила приемной комиссии, а еще модную песню об Индонезии. И была принята.
Сниматься студентам категорически запрещалось. Но против моего участия в дипломной работе Рениты и Юрия Григорьевых «Дорога на фестиваль», посвященной Всемирному фестивалю молодежи и студентов в Москве, возражать не стали.
Работалось легко, картину снимали на теплоходе «Победа», курсировавшем по маршруту Одесса – Батуми. Однажды в Одессе стояла на улице в ожидании режиссеров. Смотрю, рядом маячит какой-то худой тип, бросая взгляды в мою сторону. Наконец Григорьевы подходят, и он подходит к нам:
– Ренита, Юра, привет! Вы что здесь делаете?
– Да вот, диплом снимаем.
– А кто эта красавица с вами? Просто Ассоль!
– Студентка Пыжовой.
– Меня зовут Марлен Хуциев. Хочу пригласить вас в настоящее кино, – сказал он, обращаясь ко мне.
– Большое спасибо, но я боюсь Ольги Ивановны.
– Я с
На том и расстались. Пыжова к Хуциеву не отпустила. Марлен начал снимать в главной женской роли девочку из Харькова, но был недоволен – в душу ему запала я. Он дождался летней сессии и снова пришел к моему мастеру: «Отпустите Семину, обещаю снять ее за каникулы, на занятия не опоздает». И видно, так достал Ольгу Ивановну, что та дала разрешение.
А поскольку «Два Федора» делали на Одесской киностудии, я снова попала на море, и это было счастьем! Главная роль только мешала мне! Каждый день подходила к Хуциеву:
– А завтра есть съемка?
– Слушай, что ты меня все время об этом спрашиваешь? Какие у тебя тут еще могут быть дела? Ты должна думать только о роли!
– Марлен Мартынович, я очень на море хочу!
– Господи, детский сад какой-то! Утвердил на свою голову, – ворчал он.
Мой партнер Вася Шукшин тоже не жаждал сниматься, когда Хуциев предложил ему роль:
– Я уже на четвертом курсе режиссерского факультета, зачем мне все это? Стоять по другую сторону камеры – да никогда в жизни!
Но Марлен настоял:
– Мне нужен именно ты, твои глаза, твоя походка, кирзовые сапоги.
И Васька сдался. Шукшин был чудесным человеком!
Поскольку в фильме мы играли влюбленных, многие интересуются, было ли что-то у нас с Шукшиным. Нет, каждый жил своим. У меня одно желание: только бы поскорее съемка закончилась – и на море! У Васи то же самое – поскорее к подружкам-буфетчицам Шуре и Клаве, которые его обожали, кормили-поили.
…В фильме с символическим названием «Все начинается с дороги» был потрясающий звездный актерский ансамбль: Нонна Мордюкова, Людмила Хитяева, Виктор Авдюшко, Сергей Гурзо, Иван Петрович Рыжов. И в эту компанию попали два зелененьких молоденьких артиста – Саша Демьяненко и я. Как же корифеи нас опекали, как делились опытом! Мы с Сашкой старались учиться у каждого из них.
У Мордюковой в жизни тогда случилась драматическая полоса: она разводилась со Славой Тихоновым. На съемки Нонна захватила с собой сына Вовочку, купила ему симпатичную матроску, нарядила, он выглядел настоящим кукленком, постоянно вертелся под ногами, и всем хотелось потискать его. А сама Мордюкова часто сидела в сторонке, подперев щеку рукой, и наблюдала за сыном. Вовка бегает, играет, а она вдруг пускает слезу: «Деточка моя, сиротинушка, что ж твоя мамка наделала?! Выгнала папку!» Парень только что веселился, смотрит: мамка его рыдает – и тоже начинает плакать. Тогда Нонна прижимает его к себе, приговаривая: «Не плачь, ты моя сиротинушка, кровиночка. Ну и правильно мамка сделала. Нам с тобой и без папки хорошо будет». Ой, Мордюкова – это цирк с конями!
Конец ознакомительного фрагмента.