Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор
Шрифт:
Для Краба нашли того покупателя, которому "пираньи" "толкнули" брелок от ключей. Взглянув на брелок, Крестный сразу узнал его. Он был сделан из эбонита, и Краб сам вытачивал его когда-то в часы досуга... Вместе с брелоком были выточены и четки, которые Крестный часто перебирал в руках, думая о Принце.
"Пираньи" клятвенно уверяли, что следов разборки в салоне автомобиля не было, и уж тем более, там не было трупов. Это сообщение вселяло некоторую надежду на то, что семья Принца жива.
Но большего и Крабу не удалось узнать. Куда похититель отправился со своими
Чтобы хотя бы на время успокоить родных, Краб по сотовому телефону позвонил Торсу.
– Антон?
– Да.
– Думаю, что Принц жив.
– Кто вы?!
– Я тоже занимаюсь поисками "Крестника"..
– Понял.
– Есть некоторые основания предполагать, что Павел, Веста и Олежка живы.
– Где они?!
– Этого я пока не знаю.
– Вам нужна моя помощь?
– Пока нет. Понадобишься - позвоню.
В трубке раздались короткие гудки. Антон облегченно вздохнул. Хоть какой-то свет в окошке. О звонившем Торс знал только то, что у Принца в Москве есть какой-то могущественный покровитель, которого Павел называл Крестным. Но кто этот крестный, как он выглядит, Антон не знал...
Торс поддерживал с осведомителями, работавшими на "Центр", круглосуточную связь. Но суперагенты смогли сделать гораздо меньше, чем этот таинственный Крестный. Этот уверенный, внушающий доверие голос позволял предположить, что покровитель Павла раскопает еще что-нибудь.
Но прошел день, за ним - другой... Пошли третьи сутки со дня похищения... Торсу стыдно было смотреть в глаза родственникам Павла и Весты.
Поэтому он большую часть дня проводил в своем кабинете или в метаниях по городу, проверяя поступающие от информаторов сведения. Антон в эти дни даже не виделся со своей невестой Юлькой, сестрой Павла, хотя до чрезвычайного происшествия старался использовать для встречи с ней каждую свободную минуту.
Теперь таких свободных минут у него было предостаточно. Невеста предпринимала отчаянные попытки увидеть своего суженого. Но Торс уклонялся от этих желанных, но несвоевременных встреч...
Крестный упорно молчал. И это больше всего пугало Антона. Надежда на спасение друга с каждым днем таяла.
БУНКЕР
Принца вели по каким-то гулким коридорам. Одетый на его голову мешок из плотной черной материи скрадывал звуки шагов. Но даже по этим невнятным отзвукам можно было предположить, что тоннель, по которому его вели, был железобетонным.
Принц старался запомнить пройденный путь: количество поворотов... сколько шагов между ними...
Звонкое в начале пути эхо от топота двоих сопровождающих Принца "боевиков" становилось все более приглушенным, невнятным. "Вероятно, спускаемся под землю, - размышлял Принц.
– Ступеней нет... Значит, обратно можно выбраться на машине..."
Принц услышал, как заскрипели петли тяжелой двери. Его втолкнули в какое-то помещение. Сопровождавшие вышли. Снова заскрипела дверь.
К Принцу подошел человек. Снял закрепленные на запястьях наручники и ушел...
– Снимите мешок.
Принц сбросил с головы мешок и увидел, что
– Добро пожаловать в дансинг-клуб.
Только человеку с черным юмором могло прийти в голову назвать это мрачное помещение танцевальным залом.
– Этот бункер был назван "дансингом" из-за этих вот телефонов, ежедневно, каждый на свой лад, вызванивающих замысловатый перепляс, который метафорически можно было бы назвать танцем смерти. Из дальнейшего разговора вы поймете смысл этой метафоры. А пока я их отключил, чтобы спокойно поговорить с вами, Владлен Михайлович Старицкий.
Принц вскинул на говорившего глаза. Тот с нескрываемым интересом жадно разглядывал Принца...
– Присаживайтесь.
Принц сел в предложенное кресло. Начало разговора было обескураживающим. Принца так давно никто не называл его настоящим именем, что ему показалось, будто речь идет вовсе не о нем, а о каком-то другом человеке. У него даже появилось желание обернуться. Но он сдержался.
В висках точно застучали маленькие молоточки. "Неужели взяли Краба, заволновался Принц, - и он томится сейчас здесь, в одном из этих казематов?
Только он один знал о том, кто на самом деле скрывается под фамилией Калужный!
Но даже если бы Крестного повязали, он бы все равно не "сдал" Старицкого! Тогда откуда же этому борову известно, кто я?!"
Хозяин "дансинга" дал возможность Владу осмотреться. Бетонный бункер напоминал ставку Гитлера времен второй мировой войны, или, из-за разноцветных телефонов, - штаб какого-то главнокомандующего... Хозяин, которого принц мысленно окрестил Адмиралом, угадал, о чем думал заложник.
– Это и есть штаб. Вы находитесь на военно-морской базе. У нас с вами всего час времени. На вас поступил заказ. Но я подумал, что нецелесообразно было бы убивать вас втемную. У нас с вами родственные...
Адмирал пристально посмотрел на Старицкого, как бы размышляя, говорить ли ему то, что очень хотелось сказать... Но решив, что не стоит, закончил фразу сухо и холодно:
– Родственные профессии. Разница лишь в оплате. Вы получаете оклад. Мы - за каждый заказ. И еще... Во всех ваших "акциях возмездия" присутствует идеологическое обоснование - за что. У нас - кого, где и сколько. Работает только голова. А у вас и... сердце. Это плохо. Одно из доказательств этого "плохо" то, что вы сейчас находитесь здесь, "выключите" сердце, думайте. Через двадцать семь минут ответите, согласны вы на этих условиях сотрудничать с нами или нет...
Адмирал протянул Принцу "Памятку". В ней кратко излагались инструкции для киллера-профессионала.
– О жене и приемыше не спрашивайте. Не отвечу.
Хозяин достал из стола какую-то папку и углубился в изучение документов.
"Выключить" сердце оказалось не так-то просто. Влада бесило все: крепко сбитое тело Адмирала, его спокойное добродушное лицо. По молодцеватой выправке угадывалось, что хозяин - кадровый военный офицер. Холодные серые стены бункера раздражали и мешали сосредоточиться. Старицкий невольно смотрел на настенные, похожие на компас, часы.