Тамбовский волк
Шрифт:
– Нет, я Вашей учебой уже сыт по горло, – и школьник продемонстрировал эти слова жестом.
Случайные собеседники замолчали. Недосказанное словно повисло в воздухе и Виктор Семенович решился поставить точки над «и».
– Ты извини, – сказал он, – я был неправ тогда, зимой.
– И вы меня извините, – сказал парнишка, – у меня брат пришел весной. Он сказал, что вы все правильно сделали, по понятиям. За слова отвечать надо; брат сказал, что если бы все учителя были, как вы, то на зоне дураков было бы меньше!
Комплимент показался
Школьник подошел ближе и протянул учителю руку.
Виктор Семенович подумал и пожал ее.
– Дай тебе Бог удачи, – сказал он, – сам-то постарайся не попадать туда!
– Постараюсь! – ответил парнишка.
Виктор Семенович подобрал в туалете несколько пластмассовых бутылок из-под минеральной воды. Учитель одолжил у кого-то ножницы, и, обрезав у бутылок верх, вернулся на экзамен.
– Вас только за смертью посылать! – сказала ему шустрая математичка.
Стараниями завуча экзамен закончился так, как и можно было ожидать, почти все оценки оказались тройками.
Тамара Петровна победила. Школьники остались обиженными, а молодая учительница географии была посрамлена.
Поздно вечером у Виктора Семеновича внезапно выключили свет. Такое бывало и раньше, когда это случалось, учитель истории проверял электрощит и интересовался, есть ли свет у соседей. Он, не задумываясь, поступил бы так и сейчас, но его насторожило поведение собаки. Вольф стоял у двери и сдержанно рычал.
А что, если там убийца? – рука учителя застыла на задвижке замка.
– Фу! – шепотом приказал он Вольфу.
Историк прислушался, но за железной дверью не отмечалось никакого шума, зато было слышно, как у соседа работает телевизор. Он подумал о том, что если он выглянет в глазок, то встретится глазами с убийцей. Впечатление от этой мысли оказалось таким сильным, что Виктор Семенович долго не решался это сделать. Когда он осмелился на поступок, за дверью никого не оказалось и лишь люминесцентная лампа, освещающая общий коридор, подмигивала учителю неровным светом.
Простояв под дверью более получаса, учитель так и не решился открыть дверь. Виктор Семенович имел в запасе свечи. Он добрался до кухни, зажег одну из них, чтобы ориентироваться в темноте и налил себе полный стакан водки.
Надо позвонить Степану, – подумал он и набрал мобильный номер приятеля.
Трубку почему-то взяла Ольга, жена Степана. Она всегда недолюбливала учителя истории, считая, что он спаивает ее мужа.
– Его нет…– сказала женщина.
Что-то в ее интонации насторожило историка.
– Он на работе?
– Его вообще нет, на свете нет! – зарыдала Ольга.
– Он умер? – недоуменно переспросил Виктор Семенович. Что за бред, они же совсем недавно встречались в парке!
– Похороны завтра, в десять! – отрезала женщина.
Учитель истории растерянно молчал.
Наверное, он что-то должен сказать вдове... В таких
Телефонная связь оборвалась, а Виктор Семенович продолжал сжимать мобильник в руках, пока до него окончательно не дошел смысл сказанного:
– Его лучший друг умер!
Историк выпил еще один стакан водки и отшвырнул телефон в угол. В углах его глазах появилась предательская влага.
События последних дней сильно изменили его характер. Учитель стал осторожным, научился быстро анализировать ситуацию и реагировать на случайности. Вместе с тем, у него совсем сдали нервы.
Ранний рассвет застал спящим. Голова учителя покоилась на скрещенных руках. Рядом, на кухонном столе, догорала свеча.
Утром, перед прогулкой с Вольфом, учитель залез в электрический щит, замок которого был сломан и никогда не закрывался. Худшие историка предположения подтвердились. Автоматические предохранители, с нанесенным на них краской номером его квартиры, были выключены.
Из-за похорон Виктор Семенович прогулял еще один день. Он пытался позвонить на работу, но в летнее время, особенно если нет экзаменов, рано не приходит даже секретарь. В девять часов в школе появляется только дежурный администратор, и нигде не указано, что он должен отвечать на случайные звонки.
По дороге на кладбище учителю было не до телефонных разговоров. Позвонить в школу ему удалось только в полдень. Услышав из мобильника голос разгневанной Тамары Петровны, историк тихо произнес в трубку несколько не совсем корректных слов, – и теперь строгое взыскание было ему обеспечено.
Степана похоронили на Митинском кладбище. Народа было много. Незнакомые учителю мужчины в добротных костюмах говорили речи, и пили водку, захваченную с собой. Бездетная вдова, в дорогом костюме из черных кружев, сейчас выглядела трогательной и беззащитной.
Со слов бывших сослуживцев Степана, Виктор Семенович узнал, что его друг, который, как оказалось, был неизлечимо болен, застрелился пятнадцатого мая вечером, то есть сразу после их последней встречи.
Почему Степан ничего не сказал мне? И почему я сам не догадался, о чем он думал тогда? – эта мысль привязалась к историку, терзая его тупым чувством вины. – Может быть, мне удалось бы отговорить его?
Ему пришлось поехать на квартиру, в которой еще недавно жил Степан. Когда мужчины напились и стали вспоминать боевые заслуги покойного, историк незаметно уехал домой.
В четверг выпускникам предстояли последние испытания. На экзамене по истории председателем комиссии была Ирина Евгеньевна. Сама она не пришла, но велела ассистенту принести протоколы на подпись, когда все закончится.
Вспомнив об обещании, данном детям, Виктор Семенович разложил билеты по порядку.