Тамерлан. Правитель и полководец
Шрифт:
История, о которой идет речь, произошла после того, как Тимур возвратился из похода против пограничных монголов и принялся за преследование враждебных князьков Бадахшана, с горных хребтов которого берет свои истоки Аму.
Горные князьки упорно отступали к пустынному голому высокогорью, где толстым слоем лежал снег, а выступающие из него скалы были источены в течение веков ветрами. Здесь отвесные скалы ледниковых ущелий, извивавшихся как неодушевленная змея, отсвечивали красноватыми и пурпурными цветами. Здесь же два противоборствовавших войска играли в кошки-мышки вокруг горных вершин, соскальзывая вниз по склонам высотой в тысячу
Гонец настиг Тимура с вестью, что авангард его войска отрезан и захвачен в плен бадахшанцами. Они отступали со своими пленниками через другое ущелье.
Строгий кодекс чести тюркского воинства требовал от каждого военачальника не бросать своих людей, пока есть малейшая возможность освободить их. Воины Тимура не видели даже такой возможности, что выводило их вождя из себя. Тимур вызвал своих командиров, приказал им оседлать коней и выступить на поиски горного прохода в ущелье, по которому уходили бадахшанцы, используя гонца в качестве проводника.
Его люди тащились по обледеневшим горным тропам, многие соскальзывали в пропасть. Тимур продвигался настолько быстро, что, когда он вышел в заданное ущелье и захватил господствовавшую над тропой вершину перед двигавшимися навстречу бадахшанцами, с ним осталось всего лишь тринадцать воинов, возглавлял которых Элчи-бахатур, занявший позицию между скал и обстреливавший из лука наступавших горцев.
Передовой отряд противника насчитывал только пятьдесят воинов, но за ним следовали в ущелье еще двести человек. В это время Элчи-бахатур совершил с соратниками по краю ущелья фланговый маневр, выезжая к двигавшейся позади авангарда колонне противника. При виде всадника в соболиной накидке, расцвеченном поясе и медвежьей шапке колонна остановилась. Незнакомец появился как бы ниоткуда и, без сомнения, ехал на чистокровном скакуне. Его лук оставался в чехле, меч в ножнах из слоновой кости с золотыми инкрустациями.
– Эй вы, чада своих отцов! – обратился к врагам Элчи. – Натяните поводья и слушайте. Там наверху стоит человек, который известен как повелитель Тимур.
Дефилируя между горцами так, словно битва с ними их беспокоила менее всего, тюркские воины указывали им на фигуру Тимура, стоявшего в островерхом шлеме среди свистящих стрел.
– Подумайте, – продолжал Элчи грозным голосом, – если вы погибнете, то даже родные назовут вас идиотами. Разумно ли погибать здесь, когда повелитель Тимур может сохранить вам жизнь? Гораздо лучше заключить мир. Гораздо разумнее собрать всех ваших пленников и передать их Тимуру.
Так Элчи блефовал перед бадахшанцами. Они же в смятении спешились и пали перед ним ниц, убежденные, что их противники располагали значительными силами, раз такой хан появился среди них почти без охраны. Элчи также слез с коня и похлопал, как свидетельствует летопись, согнувшихся бадахшанцев по шеям. Вскоре горцы прекратили стрельбу из луков и подвели к Элчи пленных, которых тот окидывал критическим взглядом.
– Вы же не станете посылать этих людей как скот, без мечей? – сказал он горцам с упреком. – Когда вы брали их в плен, при них находились мечи.
Бадахшанцы были крайне обескуражены. Они видели над собой грозного Тимура, очевидно поджидавшего их. Возможно, думали горцы, им угрожает опасность. В конце концов они поступили так, как советовал им Элчи, и вернули пленникам оружие. Элчи привел шестьсот вооруженных людей на гребень
Тимур спустился вниз, и горцы, которые вначале были более испуганы, чем враждебны, поклялись быть в мире с ним на своих колчанах. Тимур и Элчи оставили их беседующими друг с другом, пока не подтянулось отставшее войско.
– Это неподходящее место для отдыха, – сказал находчивый посол. – Здесь нечего есть, а спать можно только на снегу.
Бадахшанские ханы решили отправиться в деревни. Они сообща спустились с Крыши Мира пировать.
Проделка Элчи была чистым блефом, напоминавшим эпизод, когда маршал Мюрат махал своим платком австрийцам на мосту у Вены, сидя верхом на пушке, пока французы занимались минированием моста.
Год спустя или чуть позднее Элчи-бахатур погиб, пытаясь переплыть на коне реку.
Предводители тюркских племен знали, что долго не проживут, сражаясь под штандартом Тимура. Но он рисковал наравне с ними и имел столько же ран на теле, сколько они. Дни, проведенные вместе с ним, были наполнены энтузиазмом, и военачальники шли в бой с песнями, как это делали до них скандинавские викинги.
– Для воинов наступило время танцевать, – сказал им Тимур однажды. – Танцплощадка – поле битвы, музыка – боевые кличи и звон клинков, а вино – кровь ваших врагов.
В конце шестилетнего периода большинство тюркских ханов присягнули на верность Тимуру. Вначале его называли «казахом», бродячим воином, который не остается на одном месте более чем сутки. Этим словом, сохранившимся до сегодняшнего дня, называют обитателей тех же степей. Теперь он стал повелителем, предводителем огромного войска. Когда под его штандарты встали люди Мусы и Джалаира, обозначились четче цели. Люди Джалаира были наполовину монголами, вместе они смогли составить армию, такую же многочисленную и грозную, как армия англичан, выигравшая битвы при Кресси и Пуатье поколением раньше. Старший же сын Тимура родился от матери-джалаирки.
Перед лицом войска, предводимого таким военачальником, как Тимур, власть Хусейна растаяла как весенний снег перед дождями. Хусейн был отброшен за Амударью, его преследовали в горах и загнали в Балх. Там город, в развалинах которого он укрылся, сразу же капитулировал. Хусейн послал Тимуру последнее письмо с обязательством покинуть свои бывшие владения и отправиться паломником в Мекку.
Существуют разные предания о том, что случилось потом. Согласно одной версии, Тимур пообещал сохранить жизнь Хусейну, если он сдастся. Однако тот в последний момент передумал и снова укрылся на балконе минарета, где был обнаружен то ли муэдзином, поднявшимся на балкон на рассвете следующего дня, то ли солдатом, потерявшим своего коня и поднявшимся на башню поискать его визуально сверху.
О смерти Хусейна также нельзя сказать ничего определенного. Утверждают, что тюркские ханы обсуждали его участь на совете и что Тимур покинул совет со словами: «Мы с эмиром Хусейном поклялись дружить, и я не могу причинить ему вреда». По другой версии, Муава с еще одним командиром тайком от Тимура покинули совет и умертвили Хусейна после того, как сделали вид, что отпускают его на волю.
Правда же состоит в том, что Тимур позволил предать своего соперника смерти. Как свидетельствует летопись, «время и место смерти Хусейна были предопределены. Никто не может избежать предначертанной судьбы».