Таможня дает добро
Шрифт:
— Возьми себя в руки, — попытался успокоить скорее себя, чем друга Бабинов. — Дело уже сделано, все позади, старик! Сейчас все в наших руках.
Тот усмехнулся:
— Может быть. А возможно, все только начинается…
Бабинов прошел к журнальному столику и поискал глазами бутылку. Обычно здесь всегда стояла бутылка коньяка. Помог Старый.
— Коньяк ищешь? Не ищи. Я его выпил. Вон там, в шкафу, возьми. Там еще есть одна…
Майор с изумлением покосился на подельника.
— Спросишь, как я разрешил этим чуханам «махорку» курить? А мне все равно! Пусть курят. Я пью, а они — курят…
Сейчас уже было видно, что он захмелел. Бабинов решил не волновать море и дождаться утра. Его рабочий день закончен, а впереди три выходных дня. Это он отметил
Коньяк на самом деле был восхитителен и пился легко. За разговором опустело еще две бутылки. А в перерывах между рюмками, накрытыми лимонными дольками, Бабинов несколько раз спускался проверить бывших подчиненных, продолжавших нести охранную службу внутри охраняемого и без их помощи комплекса. Частные охранники то и дело прохаживались мимо, всем своим видом демонстрируя неприступность. Им и в голову не приходило то, что эти трое и еще один, который оставался наверху и даже не показывался на улицу, могли перебить все их предприятие за полминуты. Но сейчас троим, спокойным на первый взгляд молодым людям было не до локальных конфликтов. Они выполняли роль сторожей при необычном грузе — двадцати восьми килограммах белого смертоносного порошка…
Глава 13
Евгений посмотрел на спящую девушку. Она сидела на сиденье, повернув к нему голову. Черные, уложенные ранее в изящную прическу волосы сейчас сбились и спадали ей на лицо. Слегка приоткрытый рот, беззащитное выражение лица и подрагивающая во сне рука выглядели настолько по-домашнему и нелепо в этой обстановке, что Краев улыбнулся. Осторожно подтянув к себе с задней седушки куртку, он накрыл ею Амалию и, стараясь не издать ни звука, выбрался на улицу. Прохлада ночи приятно разлилась по всему телу, забираясь под складки одежды.
Этот день никак не мог закончиться. Казалось, он будет длиться вечно. За этот короткий отрезок времени случилось столько, чего должно было хватить на год. Краев понимал, что бы он ни придумал, чего бы ни совершил, случившегося уже никогда не исправить. Но если бы на поиск убийцы Эберса потребовалось истратить остаток жизни, он бы сделал это не задумываясь. Им двигала не месть, а чувство необходимости завершить начатое. Человек, убивший его друга, должен ответить за это, но судить его и выносить ему приговор Краев не мог. Он не плодил праведников, а потому не должен был и карать злодеев. Его призванием было искать и находить. Не старайся быть богом, и тебя никто не сгонит с Олимпа. Скольких подонков ты так еще и не нашел, Краев? Разве ты — бог?.. А эта девчонка, спящая в машине, разве она с тобой затем, чтобы ты вернул ей Эберса? Нет. Она тоже знает, что ты — не бог. Она просто верит в твою силу и в то, что ты найдешь убийцу быстрее, чем тот успеет замолить свои грехи.
Час назад Амалия отдала Евгению свой мобильный телефон. Точнее, не свой, а таможенный. Начальник отдела Самойлов в отпуске, его заместителя Эберса нет в живых. Березина осталась за старшего, и ей, как по наследству, достался телефон. Девушка забрала его сегодня днем, и теперь Краев чувствовал хрупкий пластиковый корпус через тонкую ткань джинсовой рубашки. Все необходимые разговоры по нему были уже завершены. Последний звонок?..
Он его сделает попозже…
Женя неслышно пробрался сквозь кусты шиповника к ограде обкомовских дач и прислушался. Где-то рядом, в одном из домов, звучала музыка и были различимы выкрики гуляющих людей. Чтобы меньше времени находиться на глазах охраны внутри территории, Краев еще засветло обошел кругом городок в поисках дома номер восемь. Он стоял почти рядом с оградой, поэтому если повезет, то удастся сразу проникнуть в дом, не «отсвечивая» перед охранниками. Странно, но он не испытывал того чувства, которое неизменно приходит, когда не уверен
Скорее всего, Женя переоценил свои способности и слегка недооценил чужие, так как, едва его ноги коснулись земли после преодоления препятствия «забор», в его упрямый милицейский затылок уперся ствол ружья. Даже головой Краев узнал двенадцатый калибр. У него был опыт определения калибра оружия такой неприспособленной для этого частью тела, как голова. Но тогда это был висок, и, впрочем, эта история уже для другой повести…
— Опоздал к началу торжества? — раздался голос за спиной.
— А ты кто — тамада?
— Повернись.
Краев повернулся. Перед ним стоял паренек лет двадцати двух в черной, как у могильщика, форме. Обычно в таком обмундировании выезжает на свои бесчеловечные мероприятия для оскорбления криминальных авторитетов Егор Скрыль, старинный друг Краева. Краев дослужился до капитана в уголовном розыске, а Скрыль, соответственно, в СОБРе РУБОП.
Пару секунд Краев и охранник изучали друг друга. Ситуация была совершенно спокойной. Первый не волновался из-за того, что ему некуда бежать и придется надеяться исключительно на экспромт, а второй — по причине владения помповым ружьем. Если нахождение на левой стороне груди охранника бирки с названием предприятия можно было как-то оправдать, то присутствие справа бирки с группой крови было по меньшей мере непонятно. Может, это частное охранное предприятие участвует в локальных конфликтах? Или парень — донор? Крае в у стало смешно.
— Че ты щеришься? — окрысился охранник. — Ты кто такой?
Если сейчас достать удостоверение, то его, естественно, отпустят, но тогда утром в этом доме уже не найти ни героина — а в его присутствии Женя не сомневался, — ни владельцев отравы. Точнее, владельцы будут, но не героина, а жалоб в прокуратуру на незаконные действия сотрудника милиции Краева. То, что он совершает действия противозаконные, было ясно еще в машине, до преодоления забора. Оставалось только одно, правда, тоже не совсем законное. Врезать «донору» прямым правым в место соединения носа с бровями и скрыться до утра в машине. Поняв, зачем у охранника на груди бирка с группой крови, опер чуть не расхохотался.
— Ты, бля, че сюда, хихикать залез?! — уже почти визжал страж порядка. — А ну, пойдем со мной в дежурку, сейчас похохочешь!
Обрез ствола поднялся до уровня глаз Краева.
«Эх, парень, кто же так оружие перед собой держит? — подумал Женя. — Ты же совсем не видишь мои глаза из-за этого миномета…»
— Как насчет ста двадцати «баксов»? — спросил Женя.
Расчет был гениален до банальности. Любой, абсолютно любой человек в данной ситуации от такого неожиданного вопроса потеряет долю секунды на восстановление умственного равновесия и попытку перевести доллары в рублевый эквивалент, чтобы оценить предложение. Это уже потом мозге гневом отвергнет подачку и чувство долга возобладает над унижением.
Так и вышло. Ствол ружья на миллиметр сместился в сторону — у охранника в голове заработал калькулятор…
Краев сделал нырок и снизу, вложив в удар всю силу, пробил оруженосцу в подбородок. Кроссовки парня на мгновение оторвались от земли, он рухнул на ухоженную траву газона, как мешок. Прислушавшись, Женя убедился в том, что этот инцидент не привлек постороннего внимания, поднял ружье, проверил и пошел в дом…
* * *
Николай Владиславович Лукин вышел из дома в четверть десятого вечера. В половине десятого ему нужно было быть на старом месте — на автомобильной стоянке у входа в ресторан «Ермак». Там его встретит Пырь. Его звонок в квартиру Ника и заставил сейчас отчима Краева быстро накинуть на плечи куртку и покинуть дом.