Танар. Зов крови
Шрифт:
— Кхм… Нам искренне жаль, господин, — неуверенно проговорил один из них, — но Верховный наставник запретил любые визиты, кроме тренировок.
— Вот как? — удивился Томас. — Чего это на него нашло? Мальчик здесь не в тюрьме. Мне казалось, Игнат это понимает.
— Ну… — стражники испуганно переглянулись. — Произошли кое-какие обстоятельства…
Густые брови мужчины поползи вверх. Но солдаты вконец стушевались. Тогда в дело вступил Кирилл.
— Он отдал приказ высечь Влада плетью! — его голос отчётливо дрогнул от клокочущей злости.
—
Тот промолчал, крепко сжав зубы. В голове звучали угрозы Игната Романова: «Если расскажешь хоть кому-то о том, что здесь было, — обещаю, что твоя сестрица будет следующей, когда вернётся».
— Нет, — тихо произнёс танар. — Я случайно поранился.
— Ты спятил? — возмутился Кирилл. — Я видел твою спину и прекрасно знаю, какие практики в почёте у нынешнего начальства. Чтобы пораниться так самому, тебе пришлось бы упасть на колючую проволоку.
Влад вспыхнул от раздражения:
— Не говори о том, чего не знаешь!
— Это я не знаю?
Молодой шаонец сделал шаг вперёд, но его остановил Томас.
— Угомонись, Кирилл! — настоятельно попросил он. — Если Влад не хочет об этом говорить, значит, у него есть свои причины. Вот только в голове не укладывается… Зачем Игнату понадобилась такая жестокость?
«Чтобы убедиться в том, что не зря тратит на меня время. Видимо, устал ждать, когда я открою в себе магические способности!».
Но вслух он сказал другое:
— Не говорите Верховному наставнику о том, что знаете. И никто другой не должен говорить.
Произнося последние слова, Влад нарочито посмотрел на Кирилла. Томас тяжело вздохнул, взвешивая возможные решения.
— Хорошо, — наконец, согласился он, но лицо потемнело от печали. — Я сделаю, как хочешь.
Кирилл лишь возмущённо всплеснул руками.
— Ты издеваешься, Томас? — выпалил он. — Романов превышает свои полномочия! До нового слушания Влад должен оставаться неприкосновенным! Если ничего не сделать, он так и будет над ним издеваться.
— Не будет! — возразил Томас. — Я придумаю, как обезопасить Влада. До такой степени, насколько это возможно. А ты и сам будь осторожнее. В настоящее время опасно открыто выражать недовольство властью.
— А ты, значит, так и будешь смиренно покоряться обстоятельствам?
— Кирилл, я уже давным давно перерос юношеский максимализм! — сухо произнёс шаонец. — Если не сохранять хладнокровие, можно самому угодить под опал. Но это не значит, что я ничего не делаю. Будь Игнат справедливым лидером, я бы уступил ему власть. Но не могу смотреть, как он заставляет страдать мой народ. Нужно лишь запастись терпением.
— Зачем нам твои интриги? — не унимался Кирилл. — Почти все солдаты на твоей стороне. И все пойдут за тобой. Достаточно лишь собрать всех и заставить Романова покинуть пост. А лучше — расплатиться за свои поступки!
Томас не сдержал печальную улыбку.
— Ты забываешь,
— Уверен, что их тоже можно убедить! У них было время понять, что совершили ошибку. Просто признай, что не хочешь ничего делать! Думаешь, я не заметил, что ты подсел на дешёвое поило? Если хочешь протирать мозги в дряхлых кабаках — чёрта ради, но не делай вид, что пытаешься помогать! Я сам буду защищать Влада, и всех кто мне дорог!
Голубые глаза сверкнули холодом. В словах прозвучала искренняя обида.
— Кирилл… — начал было Томас, но тот не стал его слушать.
Бросив осуждающий взгляд на бывшего Верховного наставника, нарзенец покинул сад, оставив всех в неловком молчании.
Томас смотрел куда-то перед собой.
— Ну, это, поговорите пять минут, мы будем сразу за дверью!
С этими словами стражники вернулись в коридор, явно довольные поводом избежать неловкости. Послышался скрип закрывающейся двери.
Когда они остались вдвоём, Влад ощутил приятную лёгкость внутри. Стражникам не было до него никакого дела, а Кирилл не мог понять важных для него вещей. Томас оставался одним из немногих, кто имел способность не просто сопереживать, а действительно проявлять понимание. И слышать, и слушать.
Первое время никто из них не решался нарушить тишину. Оба понимали, что времени мало, но по разным причинам хотели не надолго застыть в этом моменте. Там, где не было ничего, кроме терпеливой тишины. А все проблемы хотелось оставить за этой дверью вместе с охраной.
Томас медленно прошёлся вдоль мощённой каменной дорожки к павильону. Со всех сторон тянулись гибкие стволы яблоневых деревьев. Плоды ещё не созрели, но от маленьких белых цветочков исходил нежный приятный аромат.
Влад нерешительно двинулся за мужчиной. Каждый шаг сопровождался глухим эхом. Колчан со стрелами и лук остались лежать у полукруглого крыльца. До ушей доносилось тихое журчание фонтана, расположенного в открытом павильоне. Мраморные колонны имели красивый узор.
Здесь было непривычно спокойно и хорошо. Хотелось разложить принадлежности для рисования и изобразить на холсте этот сад. В сопровождении пения птиц, журчания воды и лёгкого шелеста ветра, они помолчали ещё какое-то время. Но ничто не могло длиться вечно.
Томас бросил на юношу печальный взор. В нём было столько боли, усталости, сомнений, что невольно захотелось как-то поддержать. Но Влад плохо умел это делать. Что-то внутри мешало выразить переполняющие в этот момент чувства.
— Влад, прежде, чем мы перейдём к основной теме разговора, хочу, чтобы ты знал — я делаю всё возможное, чтобы защитить тебя, Виолетту, Дениса и всех остальных! — тихо произнёс он, словно ожидал, что Влад тоже начнёт его осуждать.
Но у него даже в мыслях не было ничего подобного. Более того, — эти слова его удивили и даже немого обидели. Томас словно оправдывается?