Танцовщица грез
Шрифт:
Но уже начался урок, и продолжить разговор не удалось.
Следующие две недели были до отказа заполнены занятиями и репетициями. Труппа работала над новым балетом, который Димпьер намеревался показать в ближайшее время, поэтому он заставлял всех репетировать до седьмого пота.
Мишель танцевала в кордебалете. С отчаянной завистью смотрела она на прима-балерину Сибеллу Манэ. Сибелла, по подсчетам Мишель, была всего на год старше ее. Но отличалась редкой грациозностью и отлично владела своим телом. Слишком высокая для балерины, она обладала изящными длинными ногами совершенной формы, красивым
Поскольку Ролан Марэ уже танцевал в двух спектаклях, Димпьер назначил исполнителем главной роли в новой постановке Луи. Его партнершей должна была стать Сибелла. Наблюдая их парный танец на репетиции, Мишель убедилась, что Луи просто замечательный танцор: сильный, с атлетической фигурой и вместе с тем в высшей степени грациозный. С Сибеллой они составляли исключительную пару. Мишель не уставала ими восхищаться, втайне думая о том, чтобы когда-нибудь стать партнершей Луи вместо Сибеллы. Но очень скоро заметила, что не только она мечтает об этом. Маленькая блондинка Дениз Декок холодными серыми глазами, полными зависти и ненависти к Сибелле, напряженно следила за танцующей парой. В этот момент она была похожа на бешеную кошку.
Несмотря на напряженное расписание занятий и невероятную требовательность Арно Димпьера, Мишель получала огромное удовольствие от уроков и репетиций. Постепенно она становилась полноправным членом труппы, знакомясь день за днем с остальными ее участниками. Отношение их к новенькой тоже заметно теплело. Мишель особенно подружилась с Мари Рено, которая могла часами слушать ее рассказы о жизни в Америке.
Мишель чувствовала, что ее дела идут совсем не плохо. Она медленно, порой испытывая раздражение, догоняла своих партнеров по студии, разучивала партии в уже идущих на сцене балетах. И надеялась, что скоро Димпьер разрешит ей танцевать в этих спектаклях хотя бы в кордебалете.
На знакомство с Парижем или на светскую жизнь времени у Мишель почти не оставалось. Тем не менее однажды вечером мадам Дюбуа сказала, что ей уже пора выезжать в свет и показывать себя. В ближайшее воскресенье мадам Дюбуа намеревалась устроить большой прием в своем салоне, который пользовался успехом в парижском свете. Мишель и Андрэ должны были присутствовать на нем в качестве почетных гостей. Были приглашены многие старые друзья Андрэ, и он с нетерпением ждал встречи с ними. Мишель же не терпелось узнать, что такое великосветский прием. Особенно в самом Париже. Поэтому она ждала приближающегося воскресенья с радостным волнением…
Погода в воскресенье выдалась ненастной. Но это не помешало гостиной мадам Дюбуа сиять бриллиантами и блестящими туалетами многочисленных гостей.
Мишель чувствовала, что она, хотя и излишне пышно одетая, все же не лишена элегантности и не посрамит столь роскошное собрание. Накануне она показала свой туалет мадам Дюбуа. Та заставила ее одеться, внимательно осмотрела со всех сторон платье цвета морской волны и неодобрительно покачала головой:
– Дорогая, цвет хорош. И ткань – тоже. Но позвольте моей модистке исправить кое-какие мелочи.
Подобное замечание обескуражило
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас в моде широкие кринолины. Ваше платье для них не подходит. Надо значительно расширить юбку.
– Но мой портной в Виргинии уверял, что это последний парижский шик.
– Да, милая, – усмехнулась мадам Дюбуа, – это было бы именно так, если бы речь шла о парижской моде, какой ее представляют в Америке. Но вы должны понять, что проходит много месяцев, прежде чем наша последняя мода достигает берегов Нового Света. После чего требуется еще немало времени, чтобы ее скопировать, скажем, в той же Виргинии. Сегодня широкие кринолины в большем почете у парижанок. Кроме того, в вашем наряде есть и некоторые недоделки, которые исправят за несколько минут. Тогда вы будете выглядеть действительно модно одетой и приведете в восхищение сливки парижского общества. Поверьте мне, милая.
Еще следует попросить мою первую камеристку подыскать для вас хороший парик и сделать вам макияж. Она все это умеет. Я хочу, чтобы вы выглядели сногсшибательно. С вашей природной красотой это будет совсем нетрудно.
Хотя Мишель была очень благодарна мадам Дюбуа за участие к ее внешнему виду, парик она решительно отвергла. Он показался ей неудобным и совсем не красивым. Она настояла на том, чтобы ей разрешили оставить свои собственные волосы, уложив их в замысловатую прическу.
После этого мадам Дюбуа и Джинни потребовали, чтобы она хорошенько напудрила волосы. Пришлось согласиться…
Итак, на следующий день Мишель, одетая по последней моде, причесанная, напудренная и нарумяненная, сидела в парадном зале среди многочисленных гостей мадам Дюбуа, исподтишка бросая любопытные взгляды на собравшихся.
Все это пестрое и говорливое общество напоминало ей стаю экзотических птиц, усевшихся на ветках огромного раскидистого дерева. Мужчины в напудренных париках и шелковых камзолах, в облегающих бедра панталонах и чулках всевозможных оттенков, не говоря уже о каскаде кружев на манишках и рукавах, соперничали своими разноцветными нарядами с женщинами, утопавшими в осыпанных драгоценностями платьях с необъятными кринолинами.
Мишель заметила, что Андрэ сегодня выглядит особенно импозантно. На нем были элегантный камзол из пурпурного бархата с выглядывавшими из-под рукавов дорогими манжетами, ослепительно белый шелковый жилет с кружевной манишкой, обшитые серебряной тесьмой панталоны и туфли с блестящими пряжками. При этом он казался еще жеманнее и изнеженнее, чем в Малверне. Заметная и ранее женственность его движений и жестов стала еще очевиднее. Правда, такими же были и манеры некоторых других присутствовавших на вечере мужчин. Наблюдая за ними и за Андрэ, Мишель подумала, что они выглядели столь же утонченными и очаровательными, как и женщины. И решила, что ей больше по вкусу мужские одежды, принятые в Виргинии. В них представители сильного пола по крайней мере выглядели мужественно. За исключением, пожалуй, Андрэ, в котором и там проскальзывало какое-то едва уловимое женское начало. Сейчас же его лицо просто-таки сияло от счастья. Ведь он вновь оказался среди своих соотечественников и друзей.