Танцовщица
Шрифт:
Сын Павлик родился третьего декабря. Роды прошли быстро и почти безболезненно, Катя даже не поняла, почему остальные женщины кричали так, что было слышно на всю больницу. Впрочем, спросить было некого — Катя лежала в отдельной платной палате. Малыш родился крепким и абсолютно здоровым, из больницы их выписали уже через три дня. Вплоть до родов, даже в палате, Катя усиленно готовилась к сессии, считая, что сможет как-то выбраться из дома на зачеты и экзамены. Но после родов эти глупости выветрились из головы без следа.
На девушку свалилось множество проблем, которые она упорно игнорировала раньше. Хорошо, что всеми вещами для ребенка занимались мама
Катя жила как во сне. Постоянная боль преследовала ее с утра до вечера. Она не предполагала, что первые дни после родов ей будет невыносимо больно сидеть и наклоняться, а грудь будет разрываться от молока и отдавать болью во все тело. Сцеживать молоко стало тем еще квестом, оказалось, что это не просто неприятно, а довольно мучительно. Спать по ночам было невозможно — ребенок был беспокойным, кормить Павлика приходилось каждые три часа. Уже через неделю от постоянного недосыпа девушка перестала соображать, где реальность, а где сон. Она могла заснуть даже сидя на унитазе.
Через десять дней муж вышел на работу, как показалось Кате, с радостью. Она бы тоже сбежала из этого ада, но бежать было некуда. Целый месяц девушка приспосабливалась к новому образу жизни. Новый год прошел мимо этой семьи. Павлик был еще слишком мал, чтобы ходить с ним в гости или приглашать гостей к себе, так что Олег просто угрюмо выпил шампанского под бой курантов, а Катя и вовсе ушла спать, пока сын предоставил ей такую возможность. На выходные приходила мама, чтобы помочь по хозяйству. И это были самые счастливые дни в Катиной жизни. Только тогда она могла нормально помыться и хоть немного поспать. Но мама работала, да и дома ждала младшая дочь, за которой пока нужен был глаз да глаз, так что надолго уйти из дома женщина могла не всегда. Свекровь же заходила все реже.
С подругами Катя практически перестала общаться. Сама она никогда не звонила — ей все время было некогда. Они тоже не звонили, опасаясь разбудить ребенка, если он вдруг спит. В редкие моменты общения Катя с трудом подбирала темы для разговоров. Учеба, сессии, новые романы и дискотеки были сейчас от нее очень далеко. А странный цвет какашек Павлика, который сейчас ее действительно беспокоил, вряд ли мог вызвать интерес у нормальных людей. Катя постепенно превращалась в замкнутую домохозяйку.
Олег сначала старался помогать Кате с ребенком, но потом ему это наскучило. Через пару месяцев нервы у мужчины начали сдавать. Его жизнь изменилась слишком круто. Он не представлял раньше, сколько внимания требуют младенцы, и был не готов к таким переменам. Закончились веселые вечеринки и посиделки с друзьями, теперь все время уходило на семью. Сходить в гости с ребенком было невозможно — Павлик был беспокойным, каждый выход в свет превращался в мучение. Жена тоже изменилась — вместо энергичной позитивной красавицы дома его ждала неухоженная замученная тетка всегда в плохом настроении.
Олегу было тяжело — после работы отдохнуть не получалось: ему сразу вручали младенца. Создавалось впечатление, что он работает в две смены. Олег злился. Ведь Катя целый день сидела дома, а он все-таки работал. К единственному добытчику в семье надо бы относиться чуть лучше, чем к мебели. К тому же его беспокоило, что Катя не считала денег. Она постоянно требовала то одно, то другое, а ведь молодая семья оплачивала ипотеку. Да, перед началом родов они посчитали, что могут
Тем вечером Олег позвонил домой, сказав, что задержится на дне рождения у друга. Катя не смогла не то что возразить, она вообще не сумела сказать ни слова по этому поводу, плохо понимая, что такое день рождения и как на нем можно задержаться. Олег же расценил Катино молчание как согласие и положил трубку со словами «Ну, пока, целую!»
Катя опомнилась только через полчаса и начала звонить мужу. Он уже явно был навеселе и не сразу снял трубку.
— Да, Катюш! Что случилось? — спросил он, как ни в чем ни бывало.
— В смысле что случилось? — прошипела в трубку Катя. — У тебя ребенок дома маленький, а ты по гостям гуляешь!
— А что мне теперь, все время дома сидеть? — разозлился Олег. — У вас же там все в порядке? Ничего страшного, если я задержусь немного. Я же должен хоть немного отдохнуть и расслабиться! Сколько можно уже на мне ездить? Я устал, в конце концов!
— А я когда буду отдыхать? — слезы брызнули из глаз Кати, в горле встал ком от обиды.
— От чего? Ты и так дома сидишь! Пашка спит днем? Спит! И ты можешь хоть немного отдохнуть. А я весь день работаю, между прочим! Единственный раз к другу вышел, а тут истерика, ёпт! — Олег отключился.
Катя долго сидела на диване, тупо смотря на телефон. Павлик лежал на руках и уже беспокойно возился — подходило время кормления. Катя снова набрала Олега, но тот отключил телефон. Девушка дала сыну грудь и с ненавистью смотрела, как чмокает маленький ротик. Слезы капали прямо на белую кожу сына. Внезапно Катя встала, отобрала грудь у сына и положила его в кроватку. Тот сразу пронзительно заверещал.
— Да отстань ты! — заорала на него Катя. — Чего тебе надо? Ты мне всю жизнь испортил, понимаешь? На фига ты появился вообще? Надо было аборт сделать, вот я дура! Ненавижу тебя, чтоб ты сдох! — ее била истерика. — И отцу ты на фиг не нужен! Гуляет, тварь такая! А мне ты на хрена? Да пошел ты! — она изо всех сил треснула рукой по кроватке и выскочила из комнаты, накрепко закрыв за собой дверь. Убежала в другую комнату, плюхнулась на диван и закрыла подушкой уши, чтобы не слышать визга из соседней комнаты. Подушка милосердно заглушила все звуки. Девушка рыдала минут десять, постепенно приходя в себя. Ей было ужасно обидно, что она выпала вот так из нормальной жизни и осталась в этом аду совсем одна. Она отчаянно завидовала мужу, что он может ходить на работу и даже вон на праздники. А она как заключенная с этим чудовищем наедине. Действительно, надо было сделать аборт, подумаешь, десять недель! Куда вот теперь девать этого ребенка?
Боль в руке пульсировала, постепенно возвращая Кате способность мыслить здраво. Она встала и убрала подушку. Теперь вопли из соседней комнаты стали хорошо слышны. Девушка вышла из комнаты и вернулась к кроватке малыша. Угрюмо посмотрела на заходившегося от крика ребенка. Ничего не поделаешь, это ее сын. Придется как-то с этим теперь жить. Она взяла Павлика на руки. Он захлебывался криком и даже не взял грудь. Катя стала ходить по комнате, успокаивая младенца. Потом все-таки смогла дать ему грудь. Малыш был весь красный от натуги. Он жадно сосал молоко, периодически всхлипывая и вздрагивая. Маленькие ручки держались за Катю, как будто ребенок боялся, что она снова уйдет. Щечки были мокрыми от слез. Катя осторожно вытерла их.