Танцовщица
Шрифт:
— Привет, ты Настя? — девочка молча кивнула. — Я Катя, твоя сестра. Поехали, поживешь у меня, пока найдем твою мать.
— Нет, — буркнула Настя. — Я папу подожду.
— Помер твой папа. Ну и мой, получается. Только что коньки отбросил, — грубо ответила Катя. Она не испытывала ни малейшей симпатии к сестре, но бросить ее тут одну было бы совсем уж бесчеловечно.
Девочка соскочила со стула и побежала в палату.
— Папа! Папа! — душераздирающе закричала она, врываясь в палату.
Через какое-то время, бледная и растерянная, вышла в коридор, подошла к Кате.
— Он
— Ну ладно, ладно, — Катя неловко обняла сестру. — Видимо, для тебя он был хорошим отцом. Поехали.
— Куда? — всхлипнула девочка, вытирая слезы.
— Надо вещи твои забрать, потом у меня поживешь, пока твою маму найдем. Вы где жили то с папой?
— У тети Ани.
— Вот и поехали к тете Ане.
Настя хорошо знала адрес, так что дом нашли быстро. Дверь квартиры открыла дородная женщина неопределенного возраста.
— О, Настюха. А Игорь где?
— Умер Игорь, — ответила Катя. — Я его старшая дочь.
— А, хорошо, значит, вы Настю заберете? А я думала, ее в детдом заберут.
— В детдом я не поеду, — сердито буркнула Настя.
— Теперь, получается, не поедешь, — согласилась женщина. — Я тут ее вещи и документы собрала, — она кивнула на небольшую сумку в коридоре. — Но вообще-то, — женщина многозначительно подняла брови, — я бы вам не советовала связываться с сестрой. Сложная девочка, понимаете?
— Да мне плевать, я собираюсь ее мать найти, и ей отдать ребенка.
— Ха, да она не приедет, она вообще из страны уехала.
— Вы знаете ее адрес?
— Откуда? Нет, конечно. Игорь сам пытался узнать, но она потом даже телефон сменила, ни слуху ни духу от нее не было года три как.
— Ладно, — Катя взяла сумку и покинула негостеприимный дом. Настя молча следовала за ней.
Когда Галина Андреевна узнала, что Катя взяла к себе сестру, пришла в ужас. Она была против, чтобы девочка жила у дочери. Но куда ее деть, тоже не знала. В конце концов, сошлись на том, чтобы искать мать Насти и отдать ей ребенка. Катя подала в розыск в полицию и занялась похоронами отца. Как оказалось, других претендентов на организацию этого мероприятия не нашлось. Да и у могилы присутствовали только Катя и Настя. Галина Андреевна не изъявила желания попрощаться с бывшим мужем, сказав, что для нее он умер много лет назад.
— Вот так вот, мам, — говорила Катя позже на кухне, поминая отца стопочкой, — не захочешь верить в бумеранг, а поверишь. Недавно Анюту хоронили, помнишь, сколько народу было? А к этому вообще никто не пришел. Даже сожительница. Она, похоже, только обрадовалась, когда он умер.
— Ну а что ты хочешь, раковые больные тяжелые, — вздохнула мама, — молодец еще, что не бросила его и Настю, тащила до последнего.
— Тащила, да. Не знала просто, как выгнать. Всю жизнь по бабам прыгал, допрыгался. И хорошо, что его тоже бросили, может, хоть что-то понял напоследок.
— Да ничего такие не понимают. Забудь, Кать. Теперь надо как-то с Настей поладить. Может, приобщишь ее к своим танцам?
— С ума сошла? — искренне удивилась Катя. — Ты бы ее видела! Худая, сутулая, двигается, как уголовник. Ей из танцев
Жить с Настей оказалось нелегко. Катя поселила ее в комнату к своим детям. Те спали на двухъярусной кровати, а Настя на диване. Павлик и Танюшка сначала обрадовались, что у них есть тетя-сестра, но Настя вела себя крайне неприветливо, детвору гоняла от себя, чтобы не лезли, играть с ними не хотела. Те оставили ее в покое. Но Настя скоро начала командовать малышами: убрать за ней постель, помыть за нее посуду, принести ей фрукты. Дети подчинялись, иначе Настя начинала их грубо обзывать и давать подзатыльники. Катя узнала об этом случайно, раньше вернувшись из магазина. Настя кричала на детей, не заметив, как открылась дверь. Катя была в ярости. Перепуганные Павлик и Таня с ужасом смотрели, как их обычно спокойная мама орет на Настю дурным голосом и лупит ее полотенцем. Настя сначала растерялась, а потом тоже заорала:
— Не смей меня бить! Ты мне никто, дура! — и тут же схватилась за разбитую губу.
— В этом доме не обзываются, — Катя потирала кисть, зло глядя на сестру. — Тем более, на меня. А если обзываются, получают по губам. Поняла?
— Да пошла ты! — Настя увернулась от очередной оплеухи и выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.
— Это ты пошла, — усмехнулась Катя. Ей было плевать, куда направится ее сестра. Девушка притянула к себе детей. — Почему вы мне не рассказывали, что она вами командует и бьет?
— Она сказала, что будет хуже, — доверчиво прильнула к маме Танюшка.
— Ну что ты, как ты могла такое подумать? Я же твоя мама, я сильнее и умнее Насти, я всегда могу вас защитить. Надо было сказать сразу. В следующий раз так и делайте, ладно?
— Хорошо. А она навсегда ушла?
— Надеюсь. Этот брейк данс мне тут на фиг не нужен.
Катя все-таки позвонила в полицию. Настю нашли на следующий день. Девочка попалась на краже в магазине. Когда Катя приехала за ней, полицейский отозвал ее в сторону.
— Вы знаете, если девочка продолжит так себя вести, мы будем вынуждены изъять ее и поместить в детдом.
— Да вы что! Какая жалость! — откровенно обрадовалась Катя, потирая руки.
— Вы совсем не занимаетесь ребенком? — удивился полицейский.
— Нет, и не собираюсь, — фыркнула Катя и быстро объяснила, почему была вынуждена забрать сестру.
— Бедная девочка, — вздохнул полицейский.
— Это она бедная? — возмутилась Катя. — А мои дети, которых она била, не бедные?
— Ваши тоже, — покладисто согласился мужчина. — Но у них есть любящая мама, еда и жилье. А у Насти — никого и ничего. И в полицию она попала за кражу булочки из магазина. Потому что она голодная была, почти сутки не ела ничего. Всю ночь бродила рядом с магазином, ждала, пока он откроется…
— Ой, нечего на жалость давить, — скривилась Катя. — Я поняла. Бедная сиротка, все дела. Только вот если вам ее так жалко, возьмите ее к себе домой, пусть ваших детей бьет. А не будьте добрым за мой счет.