Танцовщица
Шрифт:
Вивиан поддержал ее решение и привез Чарльзу письмо, в котором мать все объясняла своему младшему сыну. Когда Чарльз прочитал толстую пачку листов, они сели перед огнем, который разжег денщик Вивиана, и продолжили разговор.
— Должен сказать, что я почти ожидал от нее такого решения, — признался Чарльз, все еще немного сбитый с толку. — Мама никогда не была счастлива в Шенстоуне.
— А мы были счастливы? — резко спросил Вивиан. — Брандклифф совершенно не понимал таких женщин, как мама: мягких, утонченных и безмерно сострадательных. Ее музыкальные
— Ну да, я полагаю, старик вечно сравнивал ее со своей первой женой, которая, по-видимому, обладала всеми качествами, необходимыми, чтобы жить в деревне.
— Как Джулия?
— Я… да, как Джулия, — поколебавшись, согласился Чарльз.
Думая о жизнерадостной девушке, которую он знал много лет, Вивиан пришел к мысли, то она могла бы процветать в доме, который угнетал его, наполненный горестными воспоминаниями.
— Мама несомненно приедет на твою свадьбу, но не жди, что она останется в Корнуолле, Чарльз. Она невероятно изменилась. Я всегда считал ее красивой женщиной, но там она просто расцвела, вся скрытая красота вышла наружу. Но даже теперь я думаю, что Бранклифф мгновенно сгонит ее парой своих жестоких насмешек. Я не надеюсь, что возраст смягчил его.
— Он сделал его еще более странным. Вивиан нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что он на полпути в сумасшедший дом?
— Слава Богу, нет. — Прямота Вивиана была неприемлема для утонченного Чарльза. — Годы уже начинают сказываться, вот и все. Он стал очень скупым.
— Он всегда был таким.
— Только в сравнении с твоей невозможной расточительностью.
— Это вряд ли его трогало, — сухо заметил Вивиан.
— Это уже немножко другое дело, — сказал Чарльз, предпочитая не продолжать эту скользкую тему. — Он отказывается зажигать огонь, пока не стемнеет, и то позволяет делать это только в главных комнатах. Я не думаю, что его организм выдержит суровую зиму, если дом не прогревать как следует.
Вивиан пожал плечами.
— Тогда все твои проблемы будут решены.
— Вив!
— О, не смотри так испуганно, черт возьми. Старику уже восемьдесят девять, и он достаточно покомандовал в этой жизни. Я не знаю, как ты выносишь его эгоизм и откровенную жестокость все эти годы… хотя он любит тебя, так что ты избавлен от проявления худших черт его характера.
Решив не обращать на это внимание, Чарльз
продолжал:
— Его последняя экономическая идея — продать половину лошадей. Он считает, что для наших владений столько не нужно.
— Конечно, но каким образом гости будут передвигаться по Шенстоуну? Он выживает из ума.
— У него свой аргумент. К нам редко приезжают гости.
— Неудивительно, если он не зажигает огонь, — сказал Вивиан. — Мой дорогой друг, жизнь для тебя должна быть чертовски скучной. Ради Бога, скорей женись на Джулии. Это даст тебе некоторое облегчение от этой бережливости и пессимизма.
— Не рассуждай
Вивиан мгновенно протрезвел.
— Он не может продать часть имущества без твоего согласия.
— Может. Пока у него права собственности, он распоряжается всем имуществом.
— Но, черт побери, эта земля позволяет проехать в Шенстоун с запада. Если сэр Кинсли присоединит ее к своей, нам придется спрашивать его разрешение пересечь владения Марчбанксов по единственной дороге, ведущей к нам.
— Я убежден, сэр Кинсли не станет делать из этого проблему, — неуверенно ответил Чарльз.
— Он, может, и нет, а Рэндольф станет, когда владение перейдет к нему.
Встав на ноги, Вивиан с тоской посмотрел на брата.
— Такт и дипломатия, возможно, хорошо помогали тебе в прошлом жить с нашим вспыльчивым дедом, но это уже не поможет, если у человека сдал рассудок. Я полагаю, ты должен получить справку, что он психически ненормальный, и вступить в права наследования, пока еще не слишком поздно.
Чарльз тоже встал.
— Я буду считать, что ты этого не говорил.
— Почему? На твоем месте он бы поступил именно так.
По лицу брата Вивиан понял, что зашел слишком далеко, хотя с трудом мог поверить, что Чарльз забыл страшные годы детства и его рубцы затянулись.
— Убеди его переехать в город и жить в своем клубе среди таких же старых маразматиков, как и он сам, — предложил Вивиан более дружелюбно.
— Дед никогда не уедет из Шенстоуна.
— Тогда будет чертовски здорово, если он поскорее займет свое место в склепе Бранклиффов. Вся земля будет твоей, если ты не позволишь ему акр за акром ограбить тебя. Чарльз, он опять играет с тобой в кошки-мышки. Для него величайшее удовольствие в жизни — видеть, что нам плохо.
Чарльз твердо посмотрел на него.
— Ты стал очень желчным.
— Я всегда был желчным, — возразил Вивиан. — Главное сейчас — не позволить ему спустить все имущество и распродать землю, даже если для этого придется нанять агента, который бы скупил ее для тебя.
— К несчастью, я не смогу этого сделать. Дело в том, что у меня некоторые финансовые затруднения. Сейчас время покупать золото, и я недавно вложил в это весь свободный капитал, оставив лишь деньги на содержание городского дома и на личные расходы.
Вивиан вздохнул.
— Но что-то нужно делать. Если до этого дойдет, я помогу тебе с наличными. Мой банкир никогда не улыбался мне так радушно, как сейчас.
Явно сожалея, что резко разговаривал с братом, Чарльз слегка улыбнулся.
— Ну и чудеса! Я не ожидал, что ты поможешь мне с деньгами. Вив. Шенстоун на моей совести. Я надеюсь, ты скоро сможешь приехать и помочь мне убедить Бранклиффа не продавать эту землю, вот и все.
— Мой дорогой друг, одно мое слово, и он продаст ее немедленно.