Танцуй для меня

Рамм Тина

— Научусь.

— Знаешь, милая, мы не берем неопытных и зеленых, — парень резко обходит стол и вновь плюхается на свой трон, — я за тебя поручился перед Даяном, а он тот еще сукин сын. Так что не подведи меня, поняла? Иначе ты вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь опомниться. И я вместе с тобой!

Эрик наклоняется через стол, сводит идеально ровные коричневые брови к переносице и сурово смотрит на меня. Я лишь молча киваю, проглатывая образовавшийся комок в горле.

— Еще один нюанс. Все пташки в нашем клубе берут псевдоним. Конфиденциальность,

все дела. Как будем тебя называть?

Я долго молчу, пытаясь придумать что-нибудь оригинальное и не пресловутое. Проходит некоторое время, прежде чем в мою голову выстреливает.

— Луна. Ударение на У.

— Луна? Луна, — Эрик пробудет на вкус мой псевдоним, часто моргая накрашенными глазами и закусывая губу. — А мне нравится! — он резко вскакивает и шумно бьет руками по столу. Я дергаюсь и замечаю, как со стола попадали все фотографии оголенных парней. — А почему Луна?

— Просто так.

Я опускаю глаза вниз и провожу большим пальцем по небольшому родимому пятну на верхней части бедра в виде полумесяца.

— Как только переступаешь порог этого клуба, ты навсегда забываешь про Адель. Теперь есть только Луна.

Я киваю и продолжаю смотреть на этого интересного и странного парня.

— Теперь разберемся с документами. Давай сюда паспорт и банковские реквизиты.

— Я думала, мы работаем нелегально, — я достаю из сумочки паспорт в белой обложке и протягиваю Эрику.

— Конечно, вы работаете нелегально. Это на тот случай, если Владыка захочет узнать все о тебе и пробить по базе.

— Кто такой Владыка? И для чего меня пробивать? Я что похожа на преступницу?

— Мне так нравится твоя наивность, принцесса. В нашем мире всегда нужно быть начеку. Вдруг тебя послал один из конкурентов нашего заведения.

— Ясно. Кто такой Владыка?

Лицо Эрика меняется за секунду. От прежнего энтузиазма и улыбки ничего не остается, кроме серьезного взгляда и лихорадочно сжимающихся губ.

— Это я так называю Тимура Азатовича. Не дай Боже, если он об этом узнает. Это владелец нашего клуба. Тот самый, об которого ты стукнулась в коридоре. С ним шутки не шути, поняла, девочка? Он здесь самый главный. Одно неверное слово и твой труп найдут под мостом, — Эрик начинает оглядываться по сторонам, как будто в его кабинете кроме нас кто-то еще есть. — Если честно, я его ужасно боюсь.

От его рассказа мне становится не по себе и создается впечатление, что Тимур стоит позади меня. Я вспоминаю его тяжелый взгляд, и по позвоночнику пробегают мурашки. Резко оборачиваюсь, будто он действительно может стоять сзади. Мне хватило пару минут и несколько его пренебрежительных фраз, чтобы понять сущность этого человека.

— А кто такой Даян?

— Это его друг, по совместительству второй владелец нашего клуба, — Эрик расслабляется, откидывается на спинку стула и уже более спокойным тоном продолжает: —Он тоже важный человек, но не такой, как Тимур Азатович. Постарайся быть тише воды и ниже травы и проблем у тебя не будет.

— Ясно. Молчать и выполнять свою работу. Поняла.

— И последнее,

Адель, — Эрик наклоняется ко мне, заставив меня сконцентрировать все внимание на его словах. Его голос становится намного тише, его слова пропитываются шепотом и серьезностью. — Все, что происходит в этом клубе, должно оставаться в этом клубе. Это закон.

Глава 3. Грязное место для чистой девочки

— Адель! Адель пришла!

В коридоре слышится звонкий голос ребенка. На фоне играет старая музыка из пыльного и сломанного магнитофона. В квартире приятно пахнет свежеиспеченными пирожками с яблоками, а меня обхватывают тоненькие детские ручки.

— Привет, малыш, как твои дела?

Маленькая головка русых волос дергается, Матвей ослабляет свою хватку, поднимает голову и на меня устремляются большие зеленые глаза.

— Все хорошо. Только что доделал прописи. У меня получилась такая красивая буква Б, хочешь покажу? — Матвей начинает прыгать и расплывается в беззубой улыбке.

— Давай, мне очень интересно.

Я улыбаюсь младшему брату и снимаю темную обувь. Матвей убегает в комнату, а в коридоре появляется бабушка.

— Как дела, внучка? Как все прошло? Тебя приняли?

Пока я вешала джинсовку на темный крючок обшарпанного шкафа, бабушка сложила ладони вместе и поднесла их к подбородку. Ее голова замотана в белый цветастый платок, из которого торчат седые пряди волос. На ней ее любимый изношенный голубой халат, а на ногах темные шерстяные носки собственного вязания.

— Да, бабуль, меня взяли, — я начинаю улыбаться. Бабушка с громким выдохом опускает напряженные плечи и начинает улыбаться, отчего морщинок на ее лице становится больше. — Ты больше можешь не переживать. Теперь у нас будут деньги.

— Смотри, Адель, смотри! Красиво?

В комнату вбегает босоногий Матвейка и протягивает мне тоненькую тетрадку. Я открываю ее и вижу множество корявых букв, который мой братик усердно выводил и пытался соединить в слова.

— Как красиво, Матвей! У тебя так здорово получилось! Ты такой умничка, — я поднимаю брата на руки и начинаю целовать в пухлые щеки. Матвей начинает хохотать, а бабушка делает ему замечание, что он опять снял носки. Я заставляю младшего брата все-таки надеть носочки и мы все вместе идем на кухню.

— Как я люблю твои пирожки с яблоком, Ба! — я сажусь за стол и подгибаю край порванной скатерти. Мысленно делаю себе напоминание, что с первой зарплатой нужно обновить все на кухне: заменить сколотые чашки, отдать тюль в химчистку, купить новую скатерть.

— Поверить не могу, что тебя взяли, Адель! Там правда так хорошо платят?

— Говорят, что да. По крайней мере больше, чем если бы я продолжала варить кофе в кафе через улицу.

— Но работа официанткой, такой изнурительный труд! Я буду переживать за тебя. Антонина говорит, что к ее внучке приставали пьяный мужчины, когда та работала в баре. Вдруг с тобой случаться ужасные вещи, Адель! Твоя безопасность ни стоит никаких денег!