Танцуй для меня
Шрифт:
— Тимур вообще ни с кем не спит. Я тут уже почти год, но ни разу не слышала, чтобы про него ходили такие слухи. Готово! — последнее слово Роза вскрикивает, и ее приятные руки покидают мое лицо. Я раскрываю глаза, некоторое время, пытаясь, привыкнуть к яркому свету. Когда я поворачиваюсь к зеркалу, то не сразу понимаю, что в отражении на самом деле я. Тональный крем полностью скрыл мой истинный цвет лица, на веках вызывающие голубые тени с синей подводкой, множество блестящих страз и блесток на глазах делают взгляд выразительнее, а бешеные накладные ресницы значительно увеличивают мои глаза.
Смотрю на свое отражение. Это не я. Передо мной совершенно другой человек. Девушка, которая
Из бесчисленного потока губительных мыслей меня вырывает громкий хлопок двери и резкий голос Эрика.
— Пташечки, до открытия клуба 30 минут. Первая смена, почему на вас еще нет костюмов? Ооо, — протяжно протягивает Эрик, когда его безумный взгляд падает на меня. — Принцесса, тебя не узнать.
Парень с голубыми волосами начинает манерно обходить меня вокруг, держа меня за правую руку. Все пташки устремляют взгляды на нас, и я поневоле съеживаюсь от чрезмерного внимания.
— Так, быстрее надевай. Хочу увидеть тебя в этом, — Эрик буквально впихивает мне полупрозрачный чехол с моим костюмом. Через прозрачный материал хорошо заметна нежно-голубая ткань с кучей переливающихся блесток.
Я быстро натягиваю узкий голубой корсет с большими серебряными стразами на чашечках и смотрю на свое отражение. Черт, у меня довольно маленькая грудь, но из-за тесноты ткани она буквально вываливается из чашечек. В дополнение к корсету идут такого же цвета шорты, которые на мне сидят как трусы. В прочем, ничего другого я не ожидала. Под торопливые возгласы Эрика я быстро натягиваю белые двадцати сантиметровые стрипы и туго затягиваю шнуровку. На самом деле ходить на них действительно тяжело, но мне главное добраться до сцены, ничего себе не сломав.
Когда наша группа выходит в главный зал, клуб уже полностью готов принимать гостей: свет отсутствует, и только яркие светодиоды и разноцветные неоновые вывески освещают помещение. Охрана терпеливо ожидает у входа, а бармены в черных футболках во всю носятся по бару, готовясь к открытию. Пока иду к своей клетке глазами ищу Рому, но так и не увидев его темные волосы, возвращаю взгляд к месту дальнейшей работы.
Передо мной просторная «клетка» из прочного металла, выкрашенного в золотой цвет. Моя главная задача танцевать весь вечер, в случае проблем вверху клетки есть кнопка вызова персонала. Правила здесь жестокие: отсутствие улыбки — штраф, грубость посетителям — штраф, скучный танец — штраф.
Ну что ж, пусть начнется шоу.
Глава 5. Не попадайся мне на глаза
Ритмичная музыка стучит по барабанной перепонке, заставляя сердце биться в такт бита. Светодиодные прожекторы, стробоскопы, лазерные установки, «вращающиеся головы», зеркальные шары — и многое другое создают невероятную обстановку вокруг, заставляя видеть окружающих людей лишь на короткое мгновение ярких вспышек. Моя клетка находится в 2,5 метрах от земли и поэтому под моими ногами некоторые люди извиваются в такт музыки, кто-то из посетителей донимает барменов, более спокойные постояльцы медленно попивают коктейли. В воздухе витают чарующие нотки свободы, вожделения, запах сигарет и кальянов, привкус беззаботности и отсутствия проблем. Весь этот коктейль проникает через мою кожу,
Когда первая часть моей смены подходит к концу, я, оттанцевав свои честные два часа, спускаюсь и иду к гримерке, чтобы немного отдохнуть. По пути за оголенные участки тела меня хватают чьи-то липкие руки. Оборачиваюсь. Лысый мужчина лет сорока пяти облизывается и тянет меня к себе. Я помню, что мне нужно улыбаться и поэтому лишь игриво оттягиваю руку и иду вперед, впечатываюсь в мощное тело одного из охранников. Статус этого заведения не может позволить себе, чтобы до танцовщиц домогались без их согласия и поэтому, нас строго охраняют. Понять не могу, что со мной такое, но этот пьянящий воздух заставляет меня терять голову и вести себя подстать своему положению: флиртовать с женатыми мужчинами, игриво улыбаться старикам.
Впереди вижу дверь нашей гримерки, мне осталось каких-то несчастных три шага и я смогу снять ненавистные копыта хотя бы на время. Но стоило мне упереться ладонью об железную ручку двери и немного ее приоткрыть, как до меня начинают доноситься приглушенные женские стоны.
Вопреки здравому смыслу и юной смущенности, я чуть больше приоткрываю дверь и всматриваюсь в комнату. Первое, что я вижу лицо одной из пташек, а точнее новенькой, которая проходила кастинг вместе со мной. Та самая с шикарными формами, смуглой кожей и чертовой уверенностью в себе. Верхняя часть ее тела лежит на чьем-то туалетном столике среди разных тюбиков декоративной косметики. Ее губы вновь и вновь распахиваются в громком стоне, а руки до побеления сжимают край столика. Сзади нее стоит Даян, с приспущенными штанами и чуть задернутой черной рубашкой. Он грубо наматывает волосы девушки на кулак, продолжая вдалбливаться в нее с бешеной скоростью. Стоны девушки переходят в крик, звуки звяканья бляшки ремня и столкновения тел увеличиваются и в этот момент в отражении зеркала я замечаю, что девушка смотрит на меня. Меня словно пробивает током, отдаваясь болезненным покалыванием в кончики пальцев. Я резко делаю шаг назад и дверь предательски громко захлопывается.
Пока иду по направлению к туалету, пытаюсь унять бешено колотящееся сердце, вновь и вновь прокручиваю в голове увиденное. Роза была права. Она во всем была права. И от этого мне становится тошно. Подхожу к зеркалу и включаю холодную воду. Брызги воды разлетаются по всей раковине, я смачиваю руки водой и подношу к шее, пытаясь унять накатывающую тошноту.
Мне нужно возвращаться, я не могу опоздать на свой второй выход. Поэтому шевелю непослушными ногами и иду в сторону сцены. Когда я собираюсь открыть дверь, уже кладу на нее ладонь и начинаю давить, дверь распахивается и мне с трудом удается сдержать равновесие, чтобы не свалится на резко появившегося человека.
На меня устремляются карие, почти черные глаза из-под густых ресниц. Взгляд мужчины касается меня с небрежностью, но уже через мгновение он начинает смотреть по-другому: пристально, изучающе.
— Ты что здесь делаешь? — голос у него под стать внешности: немного резкий, будто осипший. В первую нашу встречу мне не удалось толком его рассмотреть, поэтому я наверстываю упущенное. Я не умею определять возраст, но вряд ли ему больше тридцати: у него хорошая кожа, а вокруг глаз совсем нет морщин.