Танцуй к приключениям
Шрифт:
– Закончи танец, – грубо, повелительно и надменно произносит Глеб. Последняя смена партнера. Иду к Андресу.
– Жаклин, не надо было этого делать… тебе надо было просто провести хорошо вечер… а теперь… мы оба влипли…
Иду обратно. Встаю напротив Глеба. Поклон. Танец окончен. Секундная тишина и люди бросаются на паркет и бегут к выходу. Глеб прожигает меня своим взглядом. Я и подумать не могла, что его пухлое лицо способно изобразить маску такой злобы и агрессии, что мне становится страшно за свою жизнь. Кто-то сбивает меня с ног и тащит за собой сквозь поток людей. Кто-то падает, люди этого не замечают и рвутся дальше. Паника. Двери закрыты, никого не выпускают. Меня утаскивают в подсобное помещение.
Отдышавшись
– Сергей, зачем ты устроился на работу в мой офис?
Он испепеляюще смотрит на Андреса, потом переводит взгляд на меня.
– Ты уже и сама знаешь.
– Зачем ты так со мной?
– Я… я был слеп. Виктор использовал меня, использовал мои чувства, чтобы подкидывать Глебу новых девочек. Когда я это понял, было уже поздно. Пришлось доигрывать игру на два фронта. Я позвонил Лизе и сказал, что случайно нашел у Виктора эту информацию… Да, я сволочь. Но я же постарался исправить ситуацию, я же помог тебе! – почти кричит Сергей. Мне становится его жалко и в какой-то степени я его понимаю, меня тоже использовали и предали.
– Знаешь в чем твоя проблема? – надменно обращается Андрес к Сергею. – Ты ничего не можешь сделать нормально. Сплошные косяки. Смс отправил не на тот номер, предал Виктора, рассказав всё Лизе, потом предал Лизу с Жаклин расколовшись Виктору…
– Что? Виктор всё знает? – Лиза начинает нервничать.
– По-твоему откуда я узнал о ваших замыслах?
– Почему тогда он не остановил нас?
– Я не знаю. Знаю только, что Глеб будет в бешенстве… этот Бал его детище.
Моя голова раскалывалась, во рту был привкус гари, а в маленькой подсобке, набитой мной, Андресом, Лизой и Сергеем, было так душно, что у мужчин на лбах выступили капельки пота. Я прислонилась к стенке, ноги стали подкашиваться, в глазах двоится. Вдруг, я перестала слышать своих друзей, в ушах возник белый шум, а картинка перед глазами стала гаснуть, но я всё еще была в сознании.
Не знаю, сколько времени прошло, но зрение постепенно стало возвращаться. Сначала яркий свет ослепил меня, затем нечеткие очертания силуэтов. Это уже явно была не темная подсобка, но где я находилась, я ещё не понимала. Осязание вернулось самым первым, я поняла, что сижу развалившись в большом кресле. Затем зрение – я находилась в бальном зале, на паркете, вокруг стояла толпа людей, оживленно разговаривающих и хихикающих. В самом центре этой толпы стояло кресло, а в нем развалившись с запрокинутой головой сидела я. Слух вернулся в последнюю очередь – резко вместо белого шума в голову ударили громкие голоса, смех, звук бокалов и ругань всех присутствующих. Я быстро выпрямилась и схватилась за волосы, отчего стало ещё хуже, голова закружилась и меня повело в сторону. Скрючившись, как усохшая бабка, я прижалась к металлической ручке кресла, а смех раздавался всё громче и жестче. Эти люди вокруг смеялись над моей беспомощностью, как недавно смеялись над той девушкой в белом дурацком платье. Я хотела рыдать, бежать или уползать отсюда, но не могла даже пошевелиться. Когда это закончится, когда эти голоса замолчат? Неужели никто мне не поможет?!
Кто-то потянул мою руку, заставив меня поднять голову и выпрямиться. Вот она, помощь!
– К сожалению, моя спутница не выдержала напряжения.
Это был голос Глеба. Он стоял рядом со мной, положив одну руку на свой выпирающий живот и размахивая другой, словно шпрехшталмейстер, обращался к публике.
– Не жалеете ли вы о выборе спутницы на этот год? – раздался вопрос из толпы.
– Я всегда очень серьезно подхожу к выбору девушки… Я уверен, что это всего лишь недоразвумение.
По толпе прошла волна умиления, словно он только что спас пушистого котенка. Глеб повернулся ко мне и улыбка исчезла с его лица. Жесткий взгляд пронизывал меня насквозь, я словно вдавливалась
– Но не будем о грустном. У нас для вас приготовлено последнее представление! Попрошу публику расступиться и освободить паркет.
Я почувствовала облегчение, решив, что я сейчас отойду или отползу, в зависимости от способности управлять телом, и на этом мой позор будет завершен, однако Глеб так не считал. Он грубо взял меня за локоть, заставив резко встать, и прошипел на ухо: « Ты достоишь этот вечер до конца, а потом с тобой сделают то, что и со всеми облажавшимися.»
– Что именно? – прохрипела я.
– Заставят отработать хорошо проведенное время, – ухмыльнулся Глеб и потащил за собой, крепко сжимая мой локоть.
Паркет опять был пустой, вокруг него снова выстроилась стена из участников этого проклятого бала. Глеб притащил меня на ступени около входа, по которым я недавно грациозно ступала в своем элегантном синем платье. Сейчас же я держалась из последних сил, немного благодаря Глебу, который до боли сжимал мой локоть.
– Этот вечер был слегка омрачнен небольшим происшествием, – на этом моменте Глеб ещё сильнее сжал мою руку. – Однако, не стоит волноваться, дым появился по вине повара, который вовремя не выключил плиту. Уверяю вас, эта бездарность уже уволена. – По залу пронеслись нестройные аплодисменты. – А сейчас, хотелось бы преподнести от себя лично подарок в виде представления! Введите мишек!
Заиграла музыка распахнулись двери и на паркет выскочили три бурых мишки разодетые в яркие рубахи и украшенные противно звенящими колокольчиками.
В голове пронеслись ужасные воспоминания. Тогда, на хуторе я уже это видела. И как я могла забыть, что за человек передо мной?!
Началось представление, один из мишек прихрамывал и из-за этого был не таким проворным, как остальные два. Дрессировщик, после каждой неудачи, наклонялся к этому мишке, словно желая шемпнуть тому что-то на ухо и незаметно подставлял электрошокер к бедному животному. После данной процедуры, медведь становился более активным, но затем снова медлил и ситуация повторялась.
Публика верещала от восторга, музыка громыхала, я глотала горькие слезы из последних сил держа себя в руках. «Ну же, давайте скорее» – повторяла себе я, поглядывая на входную дверь.
Кольцо, через которое медведи прыгали до этого, подожгли. Наставал самый ответственный и ужасный момент; медведь с хромой лапой мог не перепрыгнуть кольцо. От напряжения я не заметила, как сама сжала руку Глеба, который всё ещё держал меня.
– Всё равно его пристрелят! – проорал сквозь шум Глеб.
Я в ужасе повернулась к нему и увидела, как распахнулась входная дверь и множество людей в черных масках и с автоматами в руках разбежались по залу, как муравьи по коробке с сахаром. Глеб отпустил мою руку и застыл в изумлении, через секунду его повалили на пол. Я уже было обрадовалась, но меня вслед за Глебом прижали лицом к полу. Сквозь слезы, выступившие от обиды и напряжения, я увидела, как медведей уводят из зала вместе с их дрессировщиками, на которых надели наручники, всех присутствующих сгоняют в один угол, чтобы никто не ускользнул и лишь один человек стоит в тени с бокалом виски и ухмыляется. Этим человеком был Виктор.
The end
– Вы уж простите, что так получилось. Мы не могли позволить, чтобы кто-то выскользнул из зала.
– Я понимаю, но валить на пол то зачем?
– А как иначе? Вы же стояли под руку с главой контрабандой мафии!
– Я была в бальном платье и на пятнадцатисантиметровых каблуках, что я, по вашему, могла сделать?
– О, вы женщины и профессионального спринтера способны на каблуках обогнать, если очень захотите.
Я сидела в кабинете очень крутого полицейского, который возглавлял операцию по задержанию контрабандной мафии.