Танцуй на краю, детка!

Южная Влада

Когда Ден усадил меня в свою машину и собственноручно пристегнул ремнем безопасности, я ощутила, что сотрясаюсь от мелкой дрожи. Через несколько секунд он уселся за руль и посмотрел на меня долгим взглядом. Я не отводила глаз от его встревоженного, но такого мужественного лица.

– Папа умрет, – в который раз сорвалось с моих губ.

– Нет! – Ден повернулся, обхватил мое лицо ладонями и приподнял к себе, продолжая пристально разглядывать. – Твой старик не умрет. Клянусь, что с

ним будет все хорошо.

Я грустно усмехнулась.

– Ты не можешь этим клясться. Это не в твоей компетенции. Ты что, Господь Бог, чтобы решать, кто умрет, а кто – нет?

Ден помрачнел.

– Ты права, я не Бог. Но я точно знаю, о чем говорю, в отличие от тебя.

– С такой же уверенностью ты клялся, что любишь меня, что никогда не оставишь, – боль начала прорываться из моей груди все сильнее вместе с потоком обвинений. Словно кто-то убрал невидимый барьер, заставлявший сдерживаться раньше. – И чем все закончилось? Ты любишь раздавать пустые обещания, Овчаренко!

– Я. Люблю. Тебя! – почти прорычал он мне в лицо, обдавая какой-то неистовой яростью, сквозившей не только во взгляде, но и в тоне голоса.

– И, тем не менее, ты меня бросил! – выкрикнула я не менее яростно.

– Да!

– И теперь ты хочешь, чтобы я поверила твоим новым обещаниям?!

– Да!

– Почему ты решил, что я это сделаю?!

– Потому что я люблю тебя! – на скулах Дена заиграли желваки. – И ты любишь меня.

На этот аргумент я не нашлась, что возразить. Только прошипела:

– Тогда прекрати давать обещания.

– Хорошо, – он отпустил мое лицо, отвернулся и положил руки на руль. – Просто пойми, Вика, я не желаю тебе зла. Я прекрасно знаю, что такое потерять родителей, и могу представить, что с тобой происходит.

Я прижалась щекой к прохладной обивке сиденья и продолжала рассматривать профиль Дена. Вот дерьмо. Он же потерял в детстве мать. Понятное дело, что Ден знает, каково это.

– Ты был тогда ребенком… – зачем-то произнесла я вслух.

– Да, – он кивнул, – и поэтому мой старик успешно врал мне, что она вот-вот выздоровеет. Так и говорил: «Да придет твоя мамка, никуда не денется».

Пальцы Дена сжались вокруг руля, костяшки побелели.

– Говорил, хотя знал, что врачи уже поставили на ней крест, – продолжил он глухим голосом, – никто не хотел возиться с алкашкой. Ее просто оставили догнивать последние дни. А мой старик потчевал меня светлыми сказками. Не хотел, наверно, слушать мое нытье. Просто врал, не подумав, что в день похорон

я окажусь неготовым.

– Так и получилось? – тихо спросила я.

Ден медленно кивнул, глядя прямо перед собой.

– Так и получилось. Когда я увидел гроб, словно в ледяную прорубь нырнул. Не мог поверить, что это правда. Даже когда заглянул в него.

Я сглотнула, представив себе маленького мальчика, который до последнего верил, что мама жива. Потом зажмурилась, вспомнив кое-что еще, и простонала:

– Черт, какая же я дура! Прости меня. Я же тебе про маму столько дерьма в школе наговорила…

– Это ничего, Вика, – ровным тоном отозвался Ден. – Ты же не знала. Никто не знал. Но теперь ты знаешь, поэтому пойми меня. Я не стал бы врать тебе, если бы услышал, что твой отец при смерти. Я бы помог тебе подготовиться. Но это не так. Твой старик пойдет на поправку, и у вас все будет хорошо.

Я оставалась сидеть неподвижно и слушать его голос.

– Вика… – я почувствовала, что Ден наклонился ко мне, и открыла глаза. Его лицо было очень близко, хотелось коснуться его губами.

– Ты поэтому психанул, когда узнал, что я не призналась про гипермаркет?

Он прищурился.

– И поэтому тоже.

Я промолчала и повернулась на сиденье, откинувшись затылком на подголовник. Ден выпрямился, завел мотор и тронул машину с места. Тяжесть давила мне на грудь, едва позволяя дышать.

– Я никогда не говорила папе, что люблю его, – произнесла я.

– У тебя еще будет такая возможность, – приглушенно отозвался Ден, сосредоточившись на дороге.

– Я не уверена, что смогу ему это сказать вслух. Вообще, всегда была уверена, что не люблю его. Он меня раздражал своими вечными придирками. Словно я виновата, что родилась не сыном, а дочерью. Но сегодня поняла, что все равно его люблю.

Ден молчал и не смотрел на меня больше.

– Это ведь всегда так? – спросила я скорее у самой себя, чем у него. – Мы по-настоящему понимаем, что любим, только когда потеряем человека?

Он пожал плечами.

– Я поняла, что люблю тебя, только когда ты ушел.

На его губах заиграла кривая ухмылка.

– А как же Антон?

Я вздохнула и с трудом выдавила из себя:

– Думала, что он может тебя заменить. Но нет. Не смог. Каждый раз, когда мы с ним… когда у нас с ним что-то было, я представляла, что это ты. По-другому просто не могла.

<