Танцуй со мной в темноте
Шрифт:
Я хочу сожрать ее!
Всю целиком.
До последней крошки.
Помешательство никуда не делось, просто удалось на время забыть о нем. Я хорошо умею отключаться. Избавляться от чувств и эмоций. Хоронить их где-то за пределами своего существования. Но вот я снова здесь. В этом городе. И обнаженная Аня Никитина в моих руках.
Снова моя.
Душная выходит ночка. Несколько раз пытаюсь выбраться из цепкой хватки тонких рук, но Аня отпускает меня
Купание в прохладном озере рано утром приводит в чувства. Ловлю бодряк. Голова начинает работать более-менее сносно. И что теперь? Как же я ненавижу анализировать свои желания. Должен. Необходимо. Правильно. Это все не про меня. Я живу, как хочу. Делаю то, что мне нравится. Условности оставим тупым людишкам, которые думают, что за их жертвенность и добродушие вселенная вручит им золотой слиток. Если мне нужен будет золотой слиток, я его сам найду и возьму. Никто мне не помощник и не указчик. В этом я уже давно убедился.
Выхожу из воды, меня встречает Расул. На его лице озадаченность, в глазах беспокойство.
– Доброе утро, сынок. Не думал, что ты встанешь так рано.
– Доброе… – хмуро отвечаю я.
– Надеюсь, она жива…
– Пока что, – усмехаюсь я, предвкушая реакцию Ани после пробуждения.
Будет орать… Сто процентов.
– Сделать кофе или чай?
– А чего ты такой добренький?
– Хочу помочь тебе все исправить. Она ведь нравится тебе, да и ты ей небезразличен.
– И ты не думаешь, что такой, как я, испортит ей жизнь?
– А ты не порти. Все просто, Никитка. Дело не в том, какой ты, а в том, что ты сделаешь для нее. Ради нее. На что ты готов?
Задумываюсь над его вопросом. На что я готов? Да на все! Но кое-что все-таки стопорит. Готова ли она быть со мной? Ей восемнадцать. Она еще сто раз поменяется, а вот я… Я не смогу. Не изменюсь. Не хочу. Как скоро я ей надоем? И когда это случится… Как я ее отпущу? Да я скорее просто прибью ее или поселю в каком-нибудь подвале.
– Для начала… Я готов сделать ей кофе.
Вхожу в светлую беседку, и взгляд тут же вонзается в девушку, укрытую солнечными лучами. Аня лежит на боку, свернувшись калачиком. Гуляю глазами по ее телу. Светлая кожа. Плавный изгиб бедра. Красивая грудь. Пухлые манящие губы. Мое тело реагирует мгновенно. Я хочу ее. Да кто бы не захотел?
Ревность чиркает спичкой и подносит ее к фитилю. Сколько меня не было? Четыре месяца… Как далеко они успели зайти с этим маленьким
Не слишком аккуратно ставлю чашки на стол, Аня содрогается от шума и морщит нос, медленно открывая глаза. Она часто моргает и поднимает голову. Вижу, как начинается мыслительный процесс. Сейчас психанет…
– Доброе утро, – произношу я, улыбаясь, и присаживаюсь на второй диван аккурат напротив, не отрывая от нее взгляд.
– Который час? – хрипит малышка, закрывая ладонями грудь и напрягая бедра.
– Около восьми, – протягиваю руку к кофе и поднимаю чашку.
– Где моя одежда?
– Там, – киваю вправо.
– Ты… – Аня прикрывает глаза, сглатывая, – не подашь мне ее?
– Я занят.
– Чем это, интересно? – возмущенно вздыхает она.
– Получаю эстетическое наслаждение.
– А в глаз получить не хочешь?
Оп-па! Теперь она точно проснулась. Аня поднимается, все еще пытаясь неуклюже спрятать от меня свое тело. Она дотягивается до одеяла, валяющегося на полу, и прижимает его к груди. Черт! Нужно было выбросить его в окно.
– Как спалось? Я хорош в качестве подушки?
Аня тут же краснеет от моего вопроса, а я снова улыбаюсь. Вчера она была куда смелее. Злость, адреналин, потом коньяк… А сейчас что? Сдулась?
– Никита… – вздыхает она и отводит глаза.
Ну и что это? Стыд? Идиотка…
– Ань, прекрати. Я уже видел тебя голой. Америку ты мне не открыла. Если ты боишься, что твой пес узнает и взбесится, то расслабься. Это останется между нами.
– Ничего не было!
– А жаль.
– Мне нужно домой.
– А как же серьезный разговор? Даже не поорешь на меня как следует?
– В этом есть смысл?
– Нет, но… Тебе должно полегчать.
– Мне все равно, Никит. Делай, что хочешь. Меня больше это не касается.
– А вчера ты говорила, что я тебе важен.
– Это все коньяк.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что ты… Ты… Черт! Дай мне одеться. Я не могу разговаривать с тобой так…
– Почему? Мы почти на равных. На мне одни шорты. Если тебе станет легче, то я могу их снять.
– Веселишься? Класс! Ты вообще помнишь, что вчера натворил?
– Все до последней секунды.
– И как тебе? Нормас?! – ярость растекается в ее синих глазах, брови воинственно сводятся к переносице.
– Да вроде ничего. Об одном только жалею.
– Ну надо же! Никита жалеет. И о чем же?
Делаю большой и долгий глоток крепкого кофе, чтобы немного помучить ее, а сам просто смотрю. Красивая. Даже вот так. После сна. Опухшие глаза, растрепанные волосы…
– Тебе идет стрижка и новый цвет, – говорю я.
– Отвечай на вопрос! – требовательно заявляет Аня.