Танцующая саламандра
Шрифт:
— Ладно, договорились, — буркнул Климко. — Тем более что не получается в темпе перестроиться, поток машин большой. Как там Атос, дочка?
— Дышит пока, — всхлипнула Моника. — Но еле-еле.
— Ты что, плачешь? Не реви, все обойдется! Иосиф Львович уже к себе знакомого вызвал, светило ветеринарии.
— Я не только из-за Атоса…
— Ты на мать не обижайся, это она по глупости.
— Я… я не думала, что мама так ненавидит Пашу! Она прямо как Магдалена!
— Ну что ты, доченька, — Элеонора снова повернулась к Монике, — я вовсе не ненавижу
— А с чего ты взяла, что у Павла обязательно родятся похожие на него дети? — пожал плечами Игорь Дмитриевич. — Если уж на то пошло, твое генеалогическое древо по сравнению с его — куст чертополоха. Все, приехали. Вон, нас уже встречают!
К остановившемуся у роскошного мраморного крыльца частной клиники джипу действительно поспешили двое мужчин — постарше, полный и вальяжный, с коротко стриженными седеющими волосами, и помоложе, худой и длинный.
— Па-ап, — настороженно протянула Моника, глядя на тощего, — а тебе не кажется, что тип рядом с Ловецким фигурой напоминает…
— Дочка, мы теперь на всех худых и длинных косо смотреть будем? — усмехнулся Климко. — Но на всякий случай до появления парней Дворкина с экстрасенсом я сам лично послежу за этим, как ты его назвала, типом. Выноси Атоса.
Типа, как оказалось, звали Валерием. Увидев своего пациента, Валерий нахмурился, что-то шепнул Ловецкому, тот кивнул, и через секунду Атос уже лежал на каталке, и его в темпе катила к двери клиники молодая симпатичная медсестричка. Если девушка и удивилась необычному больному, то виду не подала.
Семью Климко Ловецкий попросил подождать в холле. Игорь Дмитриевич попытался возражать, искоса поглядывая на Валерия, но профессор был неумолим:
— Игорян, дружище, ты же понимаешь — там у нас стерильно, операционная и все такое. Да и смысл вам там торчать? Как только будут новости, я сразу сообщу. А вы пока в кафетерий сходите, кофейку попейте. У нас очень хороший кофе делают.
Делать было нечего, пришлось послушаться и устроиться на удобных кожаных диванах. Элеонора сразу отправилась в дамскую комнату, а Моника с отцом остались в холле.
— Ну где же парни Дворкина? — Игорь Дмитриевич озабоченно рассматривал через стеклянные стены холла парковку возле клиники. — Пора бы им появиться. И моих что-то нет.
— А ты позвони дяде Саше, узнай.
— Да, я сейчас.
Игорь Дмитриевич вытащил мобильник и поднялся с дивана. Как раз вернулась Элеонора, ее словно подменили — недовольное выражение лица сменилось оживленным, глаза сияли, казалось, женщина сейчас запрыгает от радости.
Супруг на это внимания не обратил, занятый разговором по телефону, а Моника удивленно приподняла брови:
— Мам, ты чего такая радостная?
— Новости хорошие узнала! С Атосом все будет хорошо!
— Правда? — Моника вскочила с дивана и обняла мать: — Ура-ура-ура! Ты что, Ловецкого встретила по пути?
— Да.
— И что, они
— Конечно! Ведь все готово было, нас ждали. Кота на операцию повезут сейчас, пойдем, пожелаем ему удачи?
— Ага, давай. Пап, мы сейчас вернемся!
— Да, девочки, идите, — автоматически кивнул Игорь Дмитриевич, проводив взглядом направившихся в один из коридоров клиники жену и дочь, затем снова вернулся к разговору по телефону: — Через сколько они будут? Десять минут? Отлично. Ждем.
Глава 26
Но люди Дворкина подъехали к крыльцу клиники не через десять минут, а через пять. Из неприметной машины (что вполне объяснимо — странно было бы вести наблюдение на алом «Феррари») вышли четверо, среди которых Игорь Дмитриевич без труда узнал Леонида, одного из сотрудничавших с ними экстрасенсов.
И искренне обрадовался его появлению, а мгновение спустя мысленно усмехнулся — как много все-таки изменилось в его мировоззрении за последние месяцы! Разве мог он, серьезный финансист, банкир, даже представить, что будет так спокойно общаться с теми, кого считал фриками и мошенниками?
И даже радоваться их появлению.
Игорь Дмитриевич, облегченно улыбаясь, направился к вошедшим в клинику помощникам и защитникам. Но его улыбка мгновенно исчезла, когда он увидел выражение лица Леонида.
Напряженное было лицо, сосредоточенное. Хмуро-сосредоточенное, словно экстрасенс не просто сканировал пространство, а почувствовал реальную опасность.
— Здравствуйте, — кивнул шедший первым Дмитрий, невысокий широкоплечий крепыш, в каждом движении которого ощущались тренированность и сила. — А где наша подопечная?
— Моника? — Игорь Дмитриевич оглянулся по сторонам, словно только сейчас сообразил, что дочери рядом нет. — Она с матерью куда-то пошла, когда я с Александром Лазаревичем по телефону разговаривал.
— Куда-то? — нахмурился Дмитрий.
— Куда-то сюда, в пределах клиники. Скорее всего, в кафетерий.
— Давно?
— Не больше десяти минут назад.
— Они здесь, — негромко произнес Леонид.
Но его едва слышные слова прозвучали для Климко набатом. Игорь Дмитриевич почувствовал, как болезненно сжалось в груди сердце. Так сильно, что он едва мог дышать. Поэтому он не проговорил, а выдохнул всего одно слово:
— Кто?..
— Скорее всего, рептилоиды, — Леонид по-прежнему говорил очень тихо, словно через силу. Собственно, почему «словно» — он действительно общался через задействованную на полную мощь силу. Ментальную силу. — Или кто-то иной с такими же способностями. Вон в том крыле, — еле заметный кивок в сторону коридора, которым ушли Моника и Элеонора, — все словно накрыто ментальным колпаком. Я никого не слышу сквозь него. Но я попытаюсь пробиться, если меня никто не будет отвлекать.
— Господи, Моника, доченька! — Игорь Дмитриевич судорожно вцепился в воротник и рванул его, затем рука сползла на левую сторону груди, и мужчина начал медленно заваливаться на бок.