Танцующие на снегу

Бонандер Джейн

– Натан, Луиза в тот день пообещала мне закопать труп Харлена. Но… когда она вернулась с приятелем, чтобы унести труп из дома и похоронить, труп исчез.

Натан долго вглядывался в нее, а затем встал и подошел к двери:

– Луиза, зайди сюда.

Луиза вошла в комнату и застыла с настороженным выражением на лице.

– Что случилось, мистер Натан?

Натан взял ее за руки, и Сюзанна заметила удивление, промелькнувшее в глазах Луизы.

– Расскажи мне подробно, что произошло, когда ты вернулась за трупом Харлена и обнаружила, что он исчез.

Луиза пожала плечами:

– Тут почти нечего рассказывать.

Мы с Эндрю хотели закопать этого ублюдка, но труп пропал.

Натан выпустил ее руки и принялся вышагивать по комнате, нервно почесывая в затылке.

– Что с ним могло произойти? – пробормотал он, словно пытаясь осмыслить услышанное.

– Кто-то зашел в дом и унес труп, – произнесла Сюзанна, подсказывая один из возможных ответов.

– Да, но кто? Почему он никому и ничего не сказал?

Сюзанна слегка воспряла духом.

– Конечно, это мог быть только Санни!

– А почему он промолчал?

Сюзанна и Луиза переглянулись.

– Не знаю. А ты как думаешь? – спросила Сюзанна.

Натан по-прежнему вышагивал туда-сюда.

– Возможно, вот почему, – произнес он наконец задумчиво, – когда Санни увидел Харлена, тот был еще жив.

– Не может быть! По крайней мере я считала его мертвым. Он не шевелился, Натан. И Луиза тоже думала, что он мертв.

– Это правда, – подтвердила Луиза, – но я поверила тебе на слово, голубка. Я не приближалась к этому ублюдку. Живой или мертвый, он был коварен, как змея.

Сюзанна зажала рот ладонью. Ее надежда уже полыхала ярким пламенем.

– О, Натан, разве такое возможно? Неужели я могла… только ранить его?

– Вполне вероятно. Даже более, чем вероятно. Несмотря на все уверения в обратном, Санни не питал особой любви к Харлену, да его было и не за что любить. Полагаю, Санни бесился, зная, что у Харлена в шкатулке хранится целое состояние, на которое он, Санни, не имеет никаких прав. Харлен не стал бы делиться ни с кем, даже со сводным братом. Предположим, – продолжал Натан, – тем утром Санни случайно зашел к брату и обнаружил, что Харлен лежит на полу, истекая кровью. Вероятно, предложив брату отнести его к врачу, Санни перетащил его в лес и добил. – Натан обернулся, подняв указательный палец. – Ты уже убедила себя в том, что именно ты убила Харлена. А Луиза, – добавил он, – по мнению Санни, всего лишь глупая негритянка. Прости, Луиза, я не хотел тебя обидеть. Луиза величественно кивнула:

– Я не обиделась, мистер Натан.

– Даже если бы она сказала кому-нибудь, что труп Харлена пропал, кто бы стал ее слушать?

Сюзанна вскочила и тоже зашагала по комнате.

– Натан, это только догадки. Нам ничего не удастся доказать.

– Пока – да, но с помощью Мак-Клауда нам может повезти. Незачем нам самим знать истину, чтобы вытянуть ее у Санни, – загадочно добавил он. – Луиза, выступать свидетельницей на суде ты не сможешь, но ты согласна рассказать шерифу обо всем, что знаешь?

Луиза горделиво выпрямилась:

– Разумеется, я все расскажу. Ради моей голубки я согласна пройтись босиком по раскаленным углям!

Натан привлек Сюзанну к себе.

– Мак-Клауд вернется к ужину. Мы все уладим, Сюзанна, а пока успокойся.

Сюзанна придвинулась ближе, стараясь скрыть свою тревогу от Натана. Всей душой она хотела поверить ему, но слишком хорошо знала Санни Уокера и втайне не надеялась на удачу.

Глава 21

– Вам

еще одно письмо, мистер Уокер. – Портье пододвинул конверт через стойку и вновь углубился в свои книги.

Санни почувствовал, как сердце ускорило бег. Уставившись на конверт, он медленно перевернул его, надеясь увидеть другой почерк, не такой, как в письме, полученном почти сразу после отъезда Сюзанны. Злобно чертыхнувшись, он выронил письмо на стойку. Почерк был знакомым.

С нарастающим ужасом он надорвал конверт. Читая единственную фразу, из которой состояло письмо, он судорожно сглотнул.

«Мне известно, что ты сделал».

Скомкав письмо, Санни сунул его в карман. В письме, полученном утром, говорилось: «У реки ты был не один».

От досады и гнева он затрясся, от страха его прошиб пот, а пота он не выносил, считая его признаком слабости.

Пригладив волосы ладонью, он коротко кивнул портье и, шагая через две ступеньки, поднялся по лестнице к себе в комнату.

Оказавшись внутри, он принялся расхаживать от двери к окну, вспоминая тот день, когда обнаружил Харлена ползущим по полу и зажимающим рану в груди. Санни мгновенно понял: его ранила Сюзанна, ибо нигде не было ни ее, ни мальчика.

Глаза брата уже начинали стекленеть, но он полз к Санни с надеждой на глупом уродливом лице, что он не истечет кровью до смерти.

Пряча радость, Санни сделал вид, что встревожен, и помог Харлену забраться в свою повозку, прижимая к его ране полотенце, чтобы унять кровотечение. Солгав, что повезет Харлена к врачу, Санни направился прямо к реке и утопил брата, прекратив таким страшным образом его страдания. После чего похоронил его в неглубокой могиле у самого берега. Этого никто не видел. У реки он был один, черт побери! Санни твердо знал это… но слова из писем неотступно жгли его мозг.

Покончив с Харленом, он вернулся в дом и обыскал его. Если бы Сюзанна не забрала шкатулку, о содержимом которой Санни мечтал годами и уже считал его своим, он не стал бы посылать за ней погоню. Даже теперь он удивлялся, почему все-таки решил разыскать беглянку: вероятно, потому, что не смог бы жить спокойно, пока жива она. Даже если бы ему удалось вернуть Сюзанну, Санни понимал: когда-нибудь его свободе будет положен конец. Сюзанна – живая улика против него. Но несмотря ни на что, Санни был благодарен Сюзанне: именно она заварила кашу, которая позволила Санни добить полуживого брата. В сущности, Санни сделал Харлену одолжение, убив его и избавив тем самым от мук.

Он подошел к окну, отодвинул кружевную занавеску и уставился на пыльную улицу. Он хотел – нет, должен был! – убраться отсюда, но прежде надо вырвать из рук Сюзанны шкатулку. При этой мысли на его лице появилась коварная улыбка: надо заполучить и Сюзанну, ибо, даже если бы он не хотел ее, от нее следовало избавиться. А жаль… возможно, он успеет овладеть ею в последний раз. При этой мысли у него заныли чресла.

Взгляд Санни устремился на здания на противоположной стороне улицы и проулок между ними. Там… стоял человек, небрежно прислонившись к кирпичной стене и глядя прямо на его окно. Содрогнувшись от подступающей тошноты, Санни отпрянул, но прежде чем успел задвинуть штору, он увидел, как незнакомец широко улыбнулся ему и помахал рукой.