Танцующие пылинки
Шрифт:
— Ева, — сказал он, — нужен обед во вторую студию для Оливера и Скайлар… — Он отнял телефон от уха и посмотрел на меня и звукорежиссера. — Бутерброды и суп?
— Звучит неплохо, — ответил Оливер. — Попроси Еву принести еще спрайт.
Я кивнула, стараясь не смотреть на своего — на самом деле я не знала, как называть — Киллиана. Был ли он моим парнем? Прямо сейчас, в этот момент, у меня были более теплые отношения с местным почтальоном.
— Отлично. Спасибо, Ева. — Он убрал телефон. — Мне нужно ответить на несколько звонков. — Он посмотрел на Оливера. — Если я тебе
Я смотрела, как уходит Киллиан, бросив мне неопределенный кивок в знак признательности, и почувствовала, теперь уже знакомую боль в груди. Мы записывали альбом, как и другие артисты лейбла. Таким образом, нам всем приходилось работать по расписанию. Это означало, что в течение последних двух недель я постоянно была в студии. Хотя Киллиан старался присутствовать на записи, он был так холоден со мной, что это причиняло боль.
Но потом вечерами, заходя в мою квартиру, был полной противоположностью. Он был любящим, страстным и таким внимательным, что это заставило меня на мгновение забыть о человеческой сосульке, в которую он превращался на работе.
Эта абсолютная сосредоточенность в студии на том, чтобы поскорее завершить альбом, и отсутствие заботы в мою сторону — насколько я устала или насколько эмоционально взволнована — начинали выводить меня из себя. И еще одно! Мы всегда встречались в моей квартире. Я никогда не была у Киллиана. Почему меня не пускают в эту часть жизни?
Наши отношения держались в секрете.
И это заставляло меня саму чувствовать себя маленьким грязным секретом.
Эти два понятия были взаимоисключающими.
— Эй, — сказал Оливер, когда я плюхнулась на сиденье рядом с ним. — Если это слишком, я могу сказать Киллиану, что нам нужно перенести запись.
Я скривила рот.
— И нарушить его расписание? Нет, спасибо. Я бы так с тобой не поступила.
Он пожал плечами.
— Я бы взял на себя удар. Давление на артистов может привести к неприятным последствиям. Ты права, мы не можем перетруждать твой голос, иначе его можно потерять.
— Все в порядке. Я в порядке.
Я заботилась о голосовых связках, поддерживая горло увлажненным. В течение дня я пила много воды комнатной температуры. Плюс, снова избегала кофеин. Когда я с группой была в туре, то придерживалась диеты: никакой острой и кислой пищи, и старалась как можно больше отдыхать между выступлениями. Ребята купили мне специальную электронную доску, которую я вешала себе на шею, и через нее и общалась с ними. Они получили от этого особое удовольствие.
— Я, наверное, попарюсь сегодня вечером.
Оливер кивнул, зная, что я имею в виду — нужно наклонить лицо над миской с горячей водой, а на голову накинуть полотенце, чтобы пропарить и увлажнить голосовые связки. Что также избавит от любой слизи. Очень сексуально.
— Да уж, О'Ди очень сильно вложился в этот альбом, — принялся размышлять Оливер.
— Хм?
— Он никогда раньше не присутствовал на всех сеансах записи.
— Ну, он помог написать кое-что из этого. — Я беспечно пожала плечами. — Я полагаю, он думает об альбоме как о своем ребенке.
— Верно-верно. —
Как бы я ни была раздражена Киллианом, я не хотела сплетничать о нем.
— Он любит эту работу. Этот человек ни о чем не сожалеет. Итак, какую ноту я пропустила? — сменила я тему разговора.
Некоторое время мы обсуждали песню, а затем дверь открылась, и в комнату торопливо вошла Ева с большим коричневым бумажным пакетом в одной руке и картонным стаканчиком в другой.
— Привет! — весело поприветствовала она нас.
Я улыбнулась в ответ.
— Я принесла еду.
— Ты мой спаситель.
Оливер встал и помог ей все распаковать.
— О, и еще. — Ева протянула мне чашку. — Травяной чай, не слишком горячий, с медом и лимоном для твоего горла.
Довольная, я улыбнулась.
— Это очень заботливо, Ева. Спасибо.
— О, нет, это не от меня. Мистер О'Ди велел мне принести для тебя.
Я внутренне хмыкнула на это.
Этот заботливый жест не вызвал у меня ничего, кроме раздражения. Я не знала, почему. Я знала, что Киллиан вел себя так в офисе, чтобы защитить нашу тайну, но его невероятный самоконтроль меня бесил. Иногда когда он был в помещении я едва могла сосредоточиться, потому что вспоминала ощущение его языка на ямочках у меня на пояснице. Или рокот его смеха мне в ухо, когда он обнимал меня в постели.
Как он так легко переключался?
Как он мог стоять и смотреть на меня, как на незнакомку, в то время как мои пальцы так и чесались схватить его за рубашку и притянуть к себе?
Я переживала, что буду нуждаться в Киллиане больше, чем он будет нуждаться или хотеть меня, и это пугало меня до чертиков.
Ева оставила нас есть. Оливер сидел, играя на своем телефоне и ел бутерброд. С каждой секундой все больше злясь, я доела и сказала:
— Хочу прогуляться. Вернусь через десять минут.
Оливер махнул мне, не поднимая глаз, слишком поглощенный телефоном. Я шла по коридорам уже знакомого Skyscraper Records, пока не оказалась у кабинета Киллиана.
Ева подняла глаза от своего стола, за которым ела свой собственный обед. Она слишком быстро проглотила кусок сэндвича и выдавила:
— Скайлар?
Я указала на дверь Киллиана.
— Твой босс в кабинете?
Она кивнула.
— Я проверю, свободен ли он.
— Не нужно, он позвал меня, — солгала я, проходя мимо нее и постучала в дверь.
— Войдите, — сказал Киллиан.
Я проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Когда повернулась лицом к Киллиану увидела, что он смотрит на меня, слегка нахмурив брови.
— Проблемы?
В ответ я пересекла кабинет, обогнула стол и развернула его кресло на колесиках, чтобы Киллиан оказался лицом ко мне. Когда я захотела забраться к нему на колени, он перехватил меня за талию и начал сопротивляться.
— Что ты делаешь? — раздраженно выпалил он.
Я вцепилась руками ему в плечи.