Танцующие с волками. Символизм сказок и мифов мира
Шрифт:
– Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.
Повез старик на то же поле, посадил на то же место.
Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил ее и убил.
– Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни!
А собачка под столом:
– Тяв, тяв! Старикову
– Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!
Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!
Мороз не дождался ничего хорошего, позитивного от дочери старухи и заморозил ее. Оказавшись в пространстве неограниченной свободы, в области которой происходит смерть нечистого, неподобного белизне снежных покровов, просыпавшихся с неба – духовной сферы, родная дочь старухи погибает, замерзает, следовательно, она состояла только из того нечистого, что необходимо было преобразить. Госпожа Метелица не убивает ленивую девочку, но обливает смолой, от которой она не отмылась до самой смерти. Метелица – преображающая чистота – исторгла ленивую девушку из своей сферы, подчеркнув то, чем она являлась – низменное, тяжелое, темное, грязное, которое теперь стало явным, и выдать эти качества как прекрасные замуж мать ее не может.
Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди (А.С. Пушкин)
Сказка начинается с беседы трех девушек во время прядения. Три девицы – это три эмоционально-чувственных начала.
Прясть – спускать с неба нить дождя (Афанасьев), т. е. из духовной сферы проводить в эмоциональную очищающую информацию. В то же время прядение ассоциируется в народных представлениях с прядением нити мысли, ткани мысли.
Все три девицы мечтают о троне.
Стать царицей, женой царя – значит, занять высшее место, чтобы править всем государством различных качеств человека и подчинять их себе. Если на трон восходит мудрая психея, то правление становится гармоничным, гармоничен сам человек. Если же трон займет та часть психеи, которая порождает иллюзии и искажает истину, то такое правление внесет искажения в психику и разум человека, разрушит гармонию.
Первая девушка, мечтая быть царицей, хочет приготовить пир на весь мир. Ткань мысли этого эмоционального начала ограничивается стремлением к наслаждению души и тела, радости и веселью.
Вторая девушка, мечтая быть царицей, хочет для всех наткать полотна.
Полотно – материал для облачения. Второе начало души стремится создать ткань для всего государства качеств человека на свое усмотрение. Какая это будет ткань, зависит от степени чистоты этого эмоционального начала.
Третья девушка мечтает для царя родить наследника – богатыря. Эта часть психеи стремится создать плод, относящийся к мыслительной сфере, который в будущем займет трон царя и будет править всеми началами человека. Т. е. создать обновленное сознание.
Царь, слыша их речи, выбирает в жены последнюю. Т. е. царь, логическое начало, готов к преображению сознания – рождению сына.
Обеих сестер царь тоже забирает во дворец, жалуя им должности ткачихи и поварихи. Царь-сознание
Царь уезжает на войну. Справедливая война в сказке (например борьба со змеем) – символ борьбы истины и гармонии с хаосом и иллюзиями. Война может являться символом разрозненности гармонии в сознании. Война говорит о том, что в государстве-сознании не все в порядке. Царь покидает трон разума ради войны – столкновения различных начал в себе самом.
Царица рождает прекрасного сына и шлет письмо с радостным известием царю.
Царя-разума на троне сознания нет, поэтому вступают в силу эмоциональные начала, подверженные воздействию иллюзий. Сестры хотят извести царицу – прекрасную психею, обманув царя. Они посылают другое письмо, в котором сообщают, что царица родила «неведому зверюшку».
И, хотя «в гневе начал он чудесить», все же царь дает приказ ничего не предпринимать до его возвращенья. Царь-сознание пока не подвластен полностью хаотичным эмоциональным проявлениям и стремится сам разобраться в том, что за начало родила прекрасная психея и что с этим делать.
Но веление царя, опускаясь в эмоциональную сферу, где происходит искажение, превращается ткачихой, поварихой и сватьей бабой Бабарихой в приказ убить царицу с сыном, бросив их в море.
В бочку с сыном посадили,Засмолили, покатилиИ пустили в Окиян —Так велел-де царь Салтан.В сказке о Емеле мы уже встречали мотив заточения в бочку мужского и женского начал – царь обвенчал Емелю со своей дочерью, посадил в бочку, засмолил и пустил на воду. В мифе о Персее в ящик поместили Данаю с сыном.
Прекрасную добродетельную сферу с молодым растущим сознанием поместили, ограничив их проявления, в область разбушевавшихся страстей.
Сын – несущее обновление сознание, растет даже в ограниченном пространстве «не по дням, а по часам». Он обращается к силе волн, прося вынести на сушу, и волны внимают его просьбе. Пока царица плачет, предается печали в среде безбрежной власти эмоциональной стихии, растущее сознание находит ключ к позитивной силе этой стихии, установив связь с трансформирующей силой, он вместе с матерью освобождается от ограничений и власти страстей.
И послушалась волна:Тут же на берег онаБочку вынесла легонькоИ отхлынула тихонько.Мать с младенцем спасена;Землю чувствует она.Но из бочки кто их вынет?Бог неужто их покинет?Сын на ножки поднялся,В дно головкой уперся,Понатужился немножко:«Как бы здесь на двор окошкоНам проделать?» – молвил он,Вышиб дно и вышел вон.Как и Даная с Персеем, царевич с матерью оказались на острове посреди моря. Сын, изготовив лук, ищет дичь на ужин и встречает коршуна, кружащего над лебедью. Убив коршуна, царевич освобождает Царевну-лебедь.