Танцующие с волками. Символизм сказок и мифов мира
Шрифт:
Едва Сян покинул дом Шуня, как он обратился к женам:
– Что же теперь мне надеть? – спросил он. – Я уверен, что они не думают мириться со мною, а намерены меня погубить.
– Иди в чем хочешь! – ответили жены. – Пей и насыщайся! Только намажься вот этим.
Они вручили супругу деревянную коробочку с каким-то зельем. Шунь разделся и стал втирать зелье в руки, ноги, лицо, грудь и живот. Спину же ему натерли жены. После этого Шунь облачился в чистое белое одеяние, расчесал волосы и, насвистывая, отправился к родичам.
Его
Иллюзорные проявления – мачеха, отец и брат пытались погубить созидательное сознание в огне страстей, завалить своими «кармическими хвостами» – т. е. результатом отрицательных деяний на дне колодца – на дне души.
Отравленная пища
Теперь эти негативные начала стремятся отравить сознание иллюзорной пищей. На вид пиршественный стол прекрасен, но содержит яд хаотичных эмоций – мачехи, яд невежественного разума – отца и яд разрушительных сил инстинктов.
Волшебная мазь
Шунь натерся волшебной противоиллюзорной мазью, данной женами – мудрыми качествами психеи, мазью, нейтрализующей яд. Это мудрость, выношенная сферой души, которая отталкивает все иллюзорное, ядовитое и растворяет хаос, не давая ему овладеть силами души и сознания.
«За всеми приключениями шурина наблюдали сыновья Яо, передавая о виденном Яо. Правитель решил, что Шунь может быть его наследником. Но, будучи человеком осторожным, все же решил сам устроить зятю испытание. Он предложил ему отправиться в глухомань, населенную зверями и призраками, и, пройдя через нее, вернуться к утру.
Когда стемнело, Шунь направился в Лес ужасов, который еще никому не удавалось перейти. Во мгле сверкали зрачки Шуня, и звери в ужасе бежали, змеи, шипя, отползали в сторону, духи прятались под землю. К утру Шунь вернулся во дворец живым и невредимым».
Яо – высшее начало в сознании, соединяющее все три мира, помещает Шуня – растущее молодое сознание, но уже окрепшее в столкновениях с иллюзиями, во тьму леса, где можно заблудиться, в сферу неведения и страха, порождающих чудовищ разума и чувств.
– Сын мой! – обратился Яо к зятю. – Я убедился, что ты достоин быть наследником. Но ты еще не подготовлен к высоким обязанностям. Поэтому назначаю тебя младшим чиновником. Ты должен будешь подняться к трону по лестнице власти, с которой срывалось множество моих слуг.
И стал Шунь чиновником. Эта деятельность вскоре принесла ему прозвище Безупречный, ибо он не допускал никаких промахов. Своими четырьмя зрачками он легко различал обман и недобросовестность. Он видел людей насквозь. Поэтому, не дождавшись, пока Шунь поднимется до вершины лестницы власти, Яо передал ему бразды правления. Первым делом Шунь отправился на колеснице, запряженной драконами, в родную деревню. Мачеха уже умерла. С отцом Шунь примирился. Старец к тому времени понял, какого благодетельного сына он имел. Раскаялся и Сян. Видя искренность его раскаяния, Шунь назначил Сяна князем в области, где было много слонов».
Поднимаясь
Шунь едет в родную деревню – осматривает свое детское сознание, из которого он вырос, отправляясь на колеснице, запряженной драконами – на крыльях небесной мудрости. Сила побед Шуня над иллюзиями дает результат – источник заблуждений – мачеха – умирает. Слепой отец Шуня, не руководимый отрицательными проявлениями эмоциональной сферы, следует теперь за зрящим сознанием. Разрушительная сила инстинктов – Сян, руководимый и направляемый организующей силой мудрого сознания – Шуня, служит созиданию и управляет всеми слонами – неорганизованными силами человека.
Шунь обладает даром видения внутреннего и внешнего, и его ясность и зоркость помогает осветить сферу тени, источник иллюзий, прогоняя змей заблуждений со своего пути.
«Став Сыном Неба, Шунь прежде всего занялся преобразованием музыки, и не только потому, что ее любил. Будучи чиновником, Шунь убедился, что ни один вор и мздоимец не любит музыки, если не считать мелодии, издаваемой золотом и серебром. Музыка, как считал Шунь, может лучше исправить нравы, чем самые суровые законы. К пятнадцатиструнным гуслям Шунь добавил еще десять струн. Он сочинил мелодию «девяти призывов» для флейты и губного органчика. Стоило зазвучать этим призывам, как в Поднебесной наступало веселье и с неба прилетали к Шуню фениксы, под покровительством которых он находился. Музыка была любимым занятием Сына Неба до конца его лет.
Шунь умер, осматривая южные земли в пустоши Цанху. Печальная весть облетела всю Поднебесную империю. Вдовы Шуня, разделявшие все горести удивительной жизни этого смертного, тотчас поспешили к месту кончины. Глаза их были застланы слезами, и они не видели ничего вокруг. Горькие слезы падали на стволы бамбука, проедая их. С тех пор на юге появился бамбук, который называют бамбуком духов реки Сян.
Останки Шуня положили в глиняный саркофаг. Когда его опустили в могилу, с неба послышалось «девять призывов», но не радость они вызвали, а слезы. Люди не видели, как к пустоши Цанху полетела стая фениксов. Они роняли на землю разноцветные перья, и там, где падало перо, будущей весной вырос великолепный цветок. Каждой весной в местности Цанху люди видели огромного слона. Он тащил борону, вспахивая пустошь. Другие слоны наблюдали за его работой, одобрительно помахивая хоботами. С тех пор в Поднебесной слоны не вытаптывали посевов и не ломали домов.
Опустевший трон Поднебесной занял Юй, тот, который усмирил потоп».
«Девять призывов» призывают фениксов с неба, являющихся символом мудрости, способной перерождать и трансформировать сознание, даровать ему крылья знаний. Какую культуру бы мы ни рассматривали, везде встречается символ девятки. В скандинавской мифологии это древо Иггдрасиль, имеющее девять веток. Еврейское древо Сефирот имеет девять веток – сфер. В русских сказках это тридевятое царство. В Древнем Египте девятки – эннеады богов, а также девять небес загробного мира.