Танцы на цепях
Шрифт:
Комната была крохотной и темной, как и все на окраине столицы. Под ногами поскрипывали половицы, к дальней стене прижалась узкая койка, на которой едва ли мог уместиться взрослый человек. Под потолком висели пучки сушеных трав.
Артумиранс не готовила зелий и не лечила. Просто собирала растения ради развлечения и запаха, обволакивавшего Ш’янта плотным невидимым покрывалом.
Единственное небольшое окошко выходило в узкий переулок, где почти никогда никто не ходил.
У любого города существовали свои темные пятна: отравленная
Сейчас же он мог лишь с ненавистью наблюдать через мутное стекло, как рассвет вычерчивает на башне Беренганд замысловатые узоры, и посылать проклятья на голову спящей там Первородной.
Кто бы мог подумать, что в женщине скрывается такая сила?!
С другой стороны, почему он не подумал об этом? В конце концов, она – дочь Пожинающего. Бросился в бой, даже затормозить не удосужился.
Их встреча окончилась почти ничьей, но королева продолжала управлять людьми даже из своей усыпальницы, а сам Ш’янт оказался на отшибе жизни: почти уничтоженный, раздробленный. Призрак.
Едва заметная тень.
Первородная оказалась благородна, но Ш’янт в подобном благородстве улавливал какую-то извращенную издевку. Даже заснув вечным сном, королева держала когтистую лапу на шее каждого, кто жил в «Ручьях».
Артумиранс дрогнула, и на листе расплылась внушительная клякса.
– Выбросишь? – спросил Ш’янт.
– Книгу нельзя править, – спокойно ответила она и сделала еще один разрез на руке. По тонкому белоснежному запястью потекли алые «чернила». То единственное, чем могла писать Артумиранс, по кусочкам складывая труд всей жизни, – у крохотной звездочки впереди долгая дорога. Как жаль, что нашлась она так поздно.
– Почему? Что-то мешало? – Ш’янт по привычке принялся расхаживать из угла в угол, отчего комната казалась еще меньше.
– Ты не дурак, догадайся сам, – пожала плечами Артумиранс, – Я делаю ставку на Первородную. Она не вмешивалась в дела реального мира, ее пристанище – Изнанка, но у королевы могут быть слуги. Звездочка важна. Ее тело – превосходный сосуд. Если, конечно, правильно его подготовить. А Первородная очень, очень хочет жить. И не забывай о Клаудии. Фанатичная и беспринципная стерва.
Артумиранс вогнала нож в крышку стола. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, только глаза вспыхнули глубокой затаенной яростью.
– Не думал, что она расшифрует твои записи, – хмыкнул Ш’янт, – мне казалось, что на нашем наречии никто не говорит!
– От энкулитов в Рагур’ен осталось многое. И иномирцы намеренно тянут в этот мир что-то личное. Книги, знания, дневники, – Артумиранс пожала плечами, – для человека целеустремленного наше наречие – не препятствие.
Обмакнув перо в кровь, она вывела новую строку. Ровную, витиеватую запись. Была ли она о прошлом или о будущем? Или несла
Еще никогда Ш’янт не чувствовал себя таким беспомощным. Таким отрезанным от реальности. Всего несколько лет прошло с того момента, как предсказательница собрала его по частям. Выловила обрывки души из кромешного мрака и вернула в реальный мир, где все кардинально изменилось.
Иномирцы в столице существовали только потому, что таково было повеление Первой королевы. За пределами же северного стигая на них шла безжалостная охота. Люди давно и активно использовали люз в войне против «иномирских тварей».
Использовали успешно, вырезая небольшие поселения и одиночек, случайно попавших в ловушку.
Не трогали только «гигантов», вроде Рогвы и Кьерайта.
Потому что все понимали, что в открытом бою у людишек нет шансов, даже с люзовым оружием.
Столько всего случилось за триста лет! Будто целая жизнь упущена, и нет возможности все наверстать.
Без физического воплощения Ш’янт – хищник без когтей, вор без отмычек. И с этим он мирился так долго, что начал забывать, каково это: сжимать в кулаке что-то кроме воздуха.
– Звездочка прибудет сюда через неделю, – рассеяно пробормотала Артумиранс.
– Сюда? В столицу?
– Ты же не глухой. Я так и сказала.
– Какое чудесное совпадение, – протянул Ш’янт, – есть у меня идея, как организовать нашу встречу.
– Только тебе придется поговорить с Граци, – голос Артумиранс сочился злорадством.
Маленькая самоуверенная дрянь.
Ш’янт обреченно отмахнулся и шагнул к двери. Он всегда это делал по старой привычке, хотя мог пройти сквозь что угодно и сразу оказаться на улице. Иномирцу не хотелось терять в мелочах, забывать, что когда-нибудь ему придется и правда выходить через дверь.
Если он отнимет у Клаудии ее маленькое сокровище.
***
Квартал «Ручьи».
Зловонная выбоина в каменном теле совершенства, черное пятнышко ржавчины на доспехах, треснувшая стекляшка в дорогом ожерелье. Сравнений можно было привести бесчисленное множество, но что не скажи, а «Ручьи» останутся «Ручьями».
Узкие улочки, вымощенные желтоватым камнем из восточного стигая. Прилепленные друг к другу дома, сложенные из простых серых глыб, утрамбованные так плотно, что рыба в бочке бы позавидовала. Первые этажи – крохотные магазины, пропахшие дымом, травами и сталью.
Часть квартала была занята теплицами и фермами, для разведения мелкой живности.
Можно было сказать, что этот мирок самостоятелен. Торговля с людьми почти не велась. Остались, конечно, те, кто готов был снабжать пришлых всем, что необходимо, а иномирцы не скупились в награде. Все довольны.
Некоторые в «Ручьях» были первоклассными лекарями, кто-то умел обращаться с магическими формулами. Даже в изоляции все оставались при деле.
Город внутри города был предоставлен сам себе.