Танцы на осколках
Шрифт:
Ведьма нахмурилась:
— Ты безумец. Ты даже не ведаешь, что с этим делать. Неужто так проказа тебя одолела?
— У меня достаточно знаний и древних книг, — вскинул подбородок чародей.
— Да только времени мало, — закончила за него бабка. — Будь по твоему. Обмен.
Она заковыляла к центру крыши, опираясь на помело. Истомир, бросив короткий взгляд на Бреста, вышел на встречу ведьме. Они встретили точно посередине. Напряжение между магами достигло предела. Вокруг с треском плясали искры: одно резкое движение и рванет. Баба Ежна протянула мужчине бутыль, выхватывая рубин из протянутой ладони. Истомир сцапал флягу и медленно отступил на несколько шагов. Сзади шумно выдохнула Милка, девушка видела один раз свою
— Хм, и верно никакой волшбы. Но я зрела не его. Есть такой же камень с силой великой, но не этот.
— Он что же нас надул? — тихонько прошептала воровка
– Нет, — так же тихо ответил ей Гера, — Я бы узнал.
Ворожея цыкнула на Прежних и перекинула сокровище Бресту. Мужчина ловко поймал его, не глядя, тут же припрятал в нагрудник. Баба Ежна, удовлетворенно кивнув, повернулась к чародею. Тот откупорил бутыль, принюхиваясь к горлышку на манер старухи. В глазах мужчины разгоралось нетерпение, Истомир вновь заткнул пробку и повернулся к остальным:
— Что ж. Полагаю, теперь наш уговор выполнен. Очень жаль, что вас сопровождает такой могучий союзник, а то бы мы… Эх! Изрядно развлеклись! — к хозяину башни вернулось хорошее настроение. — Но теперь с вашим подарком меня ждет много работы. Тут не до веселья. Ах, да! Чуть не забыл! Скажи-ка мне, госпожа, с каких это пор ты вдруг стала помогать всякому сброду? Как же твое твердое убеждение, не встревать в жизнь обычных людишек? Утоли мое любопытство.
— То не твое дело, — отмахнулась от него ведьма.
— Как угодно, — пожал плечами чародей. — Но коли передумаешь, то отдай мне Прежнюю, не за просто так разумеется. Если дело с эликсиром пропадет, придется вернуться к старым опытам.
— О чем он говорит? — воровка подозрительно уставилась на ворожею.
Та не ответила, лишь нахмурилась, глядя на чародея:
— Уймись, Истомир! Я тебе еще на прошлом шабаше гуторила: коли язык свой не уймешь — жди беды.
Хозяин башни изобразил удивление:
— Так ты ей не сказала? Забавно. Видишь ли, голуба, — он обратился к воровке, — Ты мне интересна исключительно в ученых целях. Я уже давно интересуюсь, почему же некоторые из вас — простых людишек — после Тьмы перестали стареть. Пришлось немало разобрать таких как ты, но оказалось, что не такие уж вы и живучие. Умираете так же как и остальные холопы: раны, болячки, магия. Последняя Прежняя, у которой мне довелось побывать, — Истомир пустился в воспоминания, — Жила в какой-то лесной избушке, а местные — смешно сказать — называли ее ведьмой. Она и пары секунд не выдержала. Старуха оказалась ни на что негодной, единственная польза от нее — это книги, которые бабка прятала у себя. Они-то и навели меня на место эликсира.
Катерину затрясло от гнева и ненависти. Гера стоял рядом, как обухом пришибленный: новость огорошила всезнающего парня не меньше чем остальных. Баба Ежна ударила помелом о камень: в небе громыхнуло, а по башне прокатилась дрожь:
— Я велела молчать! — каркнула ведьма.
Путники пригнулись, а чародей не на шутку разозлился:
— Ты так печешься об этой девке, что готова нарушить данное тобой слово: не встревать в дела простых людей?
— Девка тут не причем, — громыхнула ворожея. — Но ты обязан подчиняться. Тебе было велено замолчать, но змеиный язык опять без спросу вперед головы мелет? Ты забываешься, Истомир!
Хозяин башни покраснел от возмущения, широко раздувая точеные ноздри. Аккуратно уложенные волосы растрепались, а лицо исказила уродливая гримаса, стирая остатки холености. Ветер вокруг усилился, над башней черные тучи начали медленно вращаться по кругу, вспышками молний освещая крышу.
— Ты на моей земле, ведьма. Хоть ты и властвуешь уже сотню лет, но нет у тебя права указывать мне, как холопу.
Милка
— Бегом в ступу, дурни, или нам конец.
Служанка с низкого старта рванула на другой край крыши, пытаясь удержаться на ногах — башня постоянно содрогалась. Остальные цепью потянулись за девушкой. Брест обогнал Милку уже около ступы и быстро закинул ее внутрь, Гера на ходу перепрыгнул за деревянный борт, укрывшись от яростного ветра. Прежняя пришла последней, наемник схватил ее, как кутенка, забросил в ступу и залез сам.
— Гера, надо улетать! — закричала служанка.
— Не могу! Помело у бабы Ежны…
Договорить он не смог грохнуло так, что все трое схватились за уши. Прежний, превозмогая ветер, высунулся из волшебного агрегата.
Ведьма стояла в центре крыши. Вихри трепали ее ветхую одежу, но худой силуэт твердо стоял посреди разбушевавшейся стихии.
— Ты кому вздумал перечить, шельма?! — прогрохотала ведьма.
Истомир отошел на несколько шагов назад:
— Твое время вышло еще пол-века назад, старуха! Пора освободить царский трон!
Небо бесновалось, как юродивый на площади в базарный день. Молнии сверкали одна за одной, превратив сумрак в светлый день. От раскатов грома задрожал черный камень башни. Казалось, сама земля восстает от гнева. Чародей закричал надрывным голосом и вздернул руки к небу. Ветра, повинуясь приказу, устремились к хозяину. Ведьма повернулась вокруг своей оси и ударила метлой о камень, воздух задрожал вокруг путников, образовав прозрачный кокон. Ветер сразу стих, внутри стояла абсолютная тишина, даже надсадного дыхания не было слышно. Ворожея хлопнула в ладони, перекинув метлу из рук в руки: из черной воронки, в которую закрутились тучи, ударила ослепительная молния. Истомир, укрывшись под таким же воздушным куполом, остался невредим. Он быстро прочел заклинание, из-за ветра слов было не разобрать. Обратившись в огненного змея, чародей взлетел к черному небу. Ведьма рассвирепела окончательно. Она оглушительно свистнула: защитный кокон уменьшился, накрыв только ступу с людьми. Ворожея прыгнула на метлу, гикнув, взмыла в воздух.
— Вернись, гнида! — громогласно раздалось среди ветра.
Огненный шар, уворачиваясь от сверкающих молний, петлял среди вихрей. Худую фигуру старухи трепал сильный ветер, но ворожея крепко сидела на древке, неотрывно настигая врага. Она почти достала чародея, но Истомир резко вильнул в сторону и стремительно понесся к башне. Баба Ежна с усилием развернула метлу, пуская ту в погоню. Милка что-то закричала, махая руками, но ведьма не обратила на нее внимания. Пылающий огненный шар стремительно приближался к каменной площадке, увеличивая скорость. Ведьма припустила за ним, но в последний момент чародей развернулся, снова устремившись ввысь, и метла с ужасающей скоростью обрушилась на твердое основание, подняв каменную пыль. Служанка вскрикнула, она попыталась выпрыгнуть из ступы, но была возвращена обратно тремя парами рук. Истомир снова обратившись в человека, опустился рядом со ступой, воздушный кокон вокруг которой истончился до еле заметной пленки, едва сдерживающей натиск ветра.
— Теперь вы мои, — криво улыбался чародей, протянув к путникам холеную руку, унизанную перстнями.
Брест вытащил меч, усмехнувшись в ответ:
— Цыплят по осени считают, а свои яйца после битвы.
Катерина что-то крикнула, но наемник уже не обращал внимания. В крови кипел адреналин и азарт предстоящей драки. Мужчина выпрыгнул из-за деревянного борта, но тут воздушный кокон снова уплотнился. Оскал Истомира пошел волнами, легкая рябь говорила об усилении щита. Брест, хищно улыбаясь, словно дикий кот, ходил вдоль упругой прозрачной стенки. Наемник увеличивался на глазах: кровь, нагнетаемая сердцем, хлынула в мышцы. Кожаный доспех плотно обхватил тугие мускулы. Чародей невольно сделал шаг назад, но быстро взял себя в руки: