Танцы на стеклах

Авдеева Юлия

Видимо Милада погорячилась, говоря, что Атан тяжелее. Во всяком случае, Владимир был ничуть не легче. Взвалив его — если можно так выразиться — тело, к себе на плечи девушки неожиданно для себя поняли, что до пролома им идти и идти. Вернее, тащить и тащить. Милада ругалась так, что изредка появляющиеся души краснели, как маков цвет и ретировались с завидной скоростью.

— Вот это у тебя душонка грешная, Самойлов. А так сразу и не скажешь. Тихий такой, спокойный, мечта девушек. Эх, блин, дожилась! Мужика на себе тащу. Словно тягловая лошадь, ей богу!

Самойлов, естественно, молчал по причине бессознательного состояния. Милада помолчала немного, а потом обратилась к Лесе.

— Вот и что ты

в нем нашла, а?

— По-моему, не время обсуждать мои личные пристрастия! Тем более, что мы уже пришли.

— Воистину говорят, — возмущалась черноволосая нарушительница вечного покоя, запихивая на пару с Лесей Владимира в пролом, — в компании с дохляком время летит незаметно.

— Милада! — возмутилась Леся, но ее голос исчез, оборвав глубокомысленную тираду в самом начале, потому что Милада легонечко толкнула ее в плечо, и девушка исчезла, вернувшись в бренный мир.

— Вот теперь я лягу спать и горе тому, кто попытается меня разбудить. Самолично отправлю на грань и хрен вытащу!

С чувством исполненного долга Милада шагнула в пролом.

Травница страстно хотела сразу же завалиться спать — настолько она устала, но перед этим все-таки пришлось закрыть круг ритуала и поговорить с Антипом. Он рассказал ей все, что произошло и как трое сумасшедших попали на грань. Вернее, как одна сумасшедшая не без помощи бесшабашной подруги умудрилась вытащить двоих из цепких лап смерти.

— Када она бухнулась на колени и стала пускать молнии, спалившие нежить, я испугался так, как не боялся на войне, — рассказывал Антип Миладе. Они сидели за столом при тусклом свете свечи и распивали горячий отвар из деревянных кружек. — Я испугался даже не за себя, а за последствия. Ты только представь! Сверкало так, что ус деревня видела. Народ высыпал на улицу, не боясь уже ничего, с криками о приближающемся конце света. Я гонял этих тварей, словно сумасшедший, пытаясь прикрыть ее от любопытных взоров. Если бы кто догадался, что на самом деле произошло — всем нам была бы обеспечена дорога на костер. В считанные минуты от этих тварей не осталось и следа. А на этих, — Антип мотнул головой в сторону Атана и Владимира. — стали затягиваться раны. И они стали дышать! Я глазам своим не поверил! Я решил, что с ума схожу. Девочка к тому времени и сама лежала на земле, как мертвяк. А народ гудит, что это мол, воля Всезнающего! Что он спас нас всех и этих невинных воскресил. А на меня, как на святого смотрели, ей богу! Вот-те крест, сам до подобного не додумался бы. Но решил, что время не стоит упускать, а то мало ли — допетрют, что дело не в Божественном провидении, — Антип устало вздохнул и посмотрел на Лесю.

Ей стало намного лучше. Она ровно дышала, на щеках появился румянец, в любой момент ее можно было разбудить, но Милада и Антип не хотели тревожить девушку. Слишком много вопросов, слишком много проблем.

— Ты знаешь, кто она? — спросил Антип.

— Нет. Думала, что маг, а теперь и не знаю, что думать…

Вытащить с грани, пусть и находящуюся между жизнью и смертью, душу не удавалось ни кому. Грань не отпускает. Но, выходило так, что грань и не сопротивлялась — она отпустила пленников, словно само собой разумеющееся. Словно у Леси на это было какое-то право. Грань почти всегда спокойно отпускает души людей, попавших туда в период эмоционального напряжения или сильной болезни, но это пребывание кратковременное. Доли секунды. Она позволяет увидеть белое марево краем глаза и отпускает. Маги могут туда попасть для того, чтоб помочь заблудшей душе перейти грань. Этим пользовались для избавления от призраков и мятущихся душ… Но никогда еще грань не отпускала души людей, перешедших ее черту. А Самойлов с Лесей находились именно за чертой. Такое было попросту невозможно! Если бы кто-нибудь рассказал Миладе подобное,

она бы с превеликим удовольствием рассмеялась вралю в лицо.

Некроманты поднимали мертвые тела усилием воли и искрой магии. Они могли привязать душу к телу с помощью вечного огня, но это неизбежно ведет к саморазрушению, потому что это насилие. В редких случаях и только сильный маг высшего ранга, да и то не каждый, мог вытащить душу не перешедшую грань. Но как объяснить то, что Леся оказалась за чертой? Как она нашла там Самойлова? Как и почему туда позволили попасть Миладе? Ведь ритуал пошел совсем не так, как должен был. Милада и близко не должна была подойти к другому миру. На том и строится призыв, что она должна была вытянуть души, не касаясь иного мира, а их эмоциональная связь, общая кровь в ритуальном круге, должны были служить путеводной ниточкой, вернувшей заблудших из мира неживых…

Ответов не находилось. А вопросов становилось все больше.

— А разве, вы не можете проследить ее магический путь?

— Ой, девонька, если бы все было так просто. Не могу я ничего увидеть. Она для моего внутреннего взора, как солнце. Слепит и обжигает. Теперь, даже еще больше, нежели прежде. Вы маги, для меня как солнечные лучики. Я легко могу отследить ваш путь и вижу вашу жизнь вспышками значимых событий. Но вот же незадача, если раньше я мог сказать, что случится с тобой, странником и даже, темным. То теперь она коснулась своим светом каждого из вас и как повернется ваша судьба мне неведомо. Вы теперь белые пятна для яснооких… Одно могу сказать — она не маг. И в этом я уверен. Магам не дано воскрешать людей и дружить с гранью, заходя в гости, когда хочется. Наверное, стоило столько жить, чтоб увидеть подобное.

— И что делать?

— Я не знаю, но спокойной жизни не ждите. Она обучается, с каждым таким событием ее сияние разгорается все больше. Главное, в нем не сгореть.

Антип замолчал и каждый из собеседников задумался о чем-то своем.

— Я хотела спросить… — подала голос Милада.

— Что, девонька?

— Почему вы называете Владимира темным?

— Потому что для моего взора он темное пятно. Я не могу его прощупать. Он закрыт. Это странно. Он вроде бы не маг, но и не обычный человек. Люди, они другие, как Атан, например, он для меня огонь. Чего-то хочет, но сам не знает чего. Бежит от себя… Я могу увидеть его сущность, то к чему это его приведет, но приблизительно. Не так как с тобой. А Владимир… Он просто не тот, кем кажется. Может и человек, да только скрытный очень.

Милада решила не продолжать разговор, потому что голова трещала, словно должна вот-вот расколоться. Тело болело, от недосыпа. Да и после возвращения с грани самочувствие, мягко сказать, не улучшилось. Антип позволил ей завалиться на печь, потому как сам ложиться не собирался. С рассветом деревенские поднимались. Чувство религиозного экстаза нужно поддерживать в людях, для того, чтоб они не задумывались и верили в то объяснение, которое сами же и выдумали. Поэтому утренняя молитва — закон для всех. Да и церквушку нужно восстанавливать. Прошлый священник умер от схватки с нежитью. Теперь, видимо, на должность проповедника выберут Антипа. Деревенька начинает новую жизнь. И ясноокий дедуля решил взять на себя бразды правления. Так что дел у него не впроворот.

Девушка встала из-за стола и решила отправиться на боковую. Перед печкой она повернулась и, хитро прищурившись, обратилась к Антипу.

— Вы, как моя бабушка.

— Чаво-чаво, детонька? — притворился глухим хитрый старикан.

— Вы, как моя бабушка: много знаете, много чего умеете, и не говорите напрямки. На мысль наводите.

Старик улыбнулся и притворно вздохнул.

— А еще, вы как моя бабушка перенимаете манеру разговора, или делаете вид, что перенимаете.

— А эт чаво такое?