Танцы на стеклах
Шрифт:
Девушки-тройняшки Глаша, Марьяша и Дарин заканчивали первый год обучения, и у них возник вопрос по основам получения вытяжки. Вернее сказать, тут был даже не вопрос, а полное отсутствие знаний по причине безостановочного посещения свиданий с представителями мужского корпуса, вместо занятий. Парни все время менялись, и на уроках веселые тройняшки появились, только тогда, когда почти вся мужская половина Академии была опробована на предмет ухаживаний.
— И что вы хотите от нас?
— Милад, ну дай конспект, — слезно просили Глаша и Марьяша.
— Ладно уж, так и быть, пойдемте.
Дарин осталась стоять посреди комнаты, неуверенно поглядывая на Лесю.
— Что случилось?
— Меня просили тебе кое-что передать, чтоб никто не видел и не знал.
Леся заинтересовалась. Кто это мог передавать ей тайные письма? Уж не очередной ли поклонник? Леся улыбнулась. В Академии ее прозвали ледяной принцессой, потому как растопить ее сердце никому не удавалось, хотя желающих было много.
— Давай сюда свою записку. Николай что ли передал? — С Николаем они посещали занятия Ирина — мифологию.
— Нет, Лесандрин, не Николай. Этот нездешний, в смысле не учится у нас. А краси-и-ивый, дух захватывает.
— Где ж ты его встретила?
— Во дворе. Я в библиотеку шла, хотела книжки взять по вытяжкам. А тут он. Спросил про Лесю. Знаю я такую или нет. Я сначала не поняла, что это ты. А он письмо мне в руки тыкает. Мол, передай Лесе и уехал. А потом мне Глаша сказала, что Милада тебя так называет. Вот я и принесла.
— Так ты еще и Глаше рассказала…
— Нет, что ты. Просто спросила. Знает ли она какую-нибудь Лесю.
— Ладно, давай его сюда.
Дарин протянула белый запечатанный конверт с замысловатым вензелем охранной печати. Не открывала.
— Спасибо тебе большое. Если что-нибудь будет нужно, заходи, помогу.
— Хорошо, Лесандрин, я побегу к девочкам, пока не хватились.
Дарин вышла, а Леся задумалась. Кто же это мог быть? Фантастическая мысль билась птицей, но Леся боялась ее допустить. Но… здесь ее зовут полным именем, значившимся в приписной грамоте. Только Милада по старой привычке отказывалась звать ее Лесандрин. «Как на приеме у императора» — отшучивалась она.
Мужчина, красивый… Остается надеется, что это Атан. Владимир не имел права напоминать о себе через четыре года. Да и зачем ему это? Уже наигрался… Леся раздумывала, вертя в руках белый конверт, способный ответить хотя бы на один вопрос — кто же его написал, но услышав, что Милада вышла из комнаты, благо стены тонкие, а голос у бывшей травницы — дай бог каждому, — Леся засунула конверт под подушку.
— Так вот, Лесь, — сказала Милада, проходя в комнату и аккуратно закрывая за собой дверь, — я вообще пришла узнать, с кем ты идешь на выпускной бал?
— Одна.
— Так нельзя же!
— Ладно, еще решу, до него две недели. А ты с Владином идешь? — Леся решила перевести разговор в более безопасное русло, чем обсуждение отсутствия у нее романтических отношений.
— Да, — Милада
— Нет, — махнула рукой Леся. Ей было абсолютно все равно — кто будет, с кем будет, когда и где. Выпускной — сущая формальность. Главная причина, по которой Лесандрин должна была там появиться — результаты распределения. Леся лелеяла надежду узнать о них раньше торжественной муки под названием выпускной бал, тем самым освободив себя от глупой формальности.
— Странники. Отряд Владимира Самойлова.
Сердце пропустило удар. И еще один. А потом отозвалось в горле. Леся сидела, пытаясь осознать, что ей только что сказала Милада, но не могла.
— Он тоже будет? — спросила она.
— Скорее всего, да. У Владина брат служит в отряде Самойлова. Он ему и сказал, а я решила, что нужно тебя предупредить.
— Значит, мне придется идти на этот чертов бал.
— Лесь… — Милада потрепала Лесю по плечу, — Лесенок…
— Слушай, Милад, а зачем на выпускном странники, а? Мы что малолетние преступники или кто? Вот для чего они тут нужны? Уж если мы за четыре года не спалили к чертям собачьим эту Академию, то и на выпускном вряд ли додумаемся.
— Так требуют правила.
— В первый раз слышу о таких правилах.
— Каждый год император отбирает лучших учеников. Кого в свои лаборатории, кого в отряды странников… Ты сама об этом знаешь! Ты же сама просила, чтоб твою кандидатуру направили на рассмотрение. Чего теперь горячишься?
— Потому что там будет ОН. И я никак не могу найти способ, чтоб отвертеться от этого бала, будь он не ладен!
— Ты не можешь отказаться от него, ты это и без меня понимаешь. Но… Чего ты боишься?
— Да не боюсь я ничего! Хотя… ты сама все прекрасно знаешь, он не имеет права портить мне жизнь. Снова!
— Лесь, но ведь ты тоже изменилась, ты ведь тоже уже не та девочка, которая любила его.
Леся посмотрела на Миладу и не сказала ничего. Она не могла объяснить подруге, что творится у нее на душе. Да и не хотела. Она стыдилась сама себя за то, что до сих пор испытывает чувства к человеку, который растоптал ее. К тому, кто решил отделаться от нее и ее любви короткой запиской: «Ты слишком хорошая. Прости, я ничего тебе не обещал». И она боялась этой встречи. Боялась вновь увидеть и снова уступить. И как же она хотела посмотреть на него хотя бы одним глазком!
— Лесь, ты чего молчишь? Может, обсудим это все вечером. «Хмельной бочонок» не так далеко. Выбраться — нечего делать. Не в первый раз… Сходим? — В глазах у звезды алхимии плясали чертенята.
— Значит в девять, в кабаке. Я должна выпить.
Леся ввалилась в комнату через окно. «Знатно сегодня погуляли!» — пронеслось в пьяной голове девушки. Если бы она не была столь пьяна, то догадалась бы о том, что в комнате она не одна, как только оказалась на подоконнике. Но в этот вечер Лесандрин выпила столько, что основные инстинкты — в том числе и самосохранения — отказались служить. Неясная тревога билась в затуманенном сознании, но девушка только пьяно отмахнулась от нее и не обратила должного внимания, пока не услышала чужое дыхание.