Танцы в лабиринте
Шрифт:
— Может, ты боксер… — пробурчал он, присев на корточки и развязывая парню руки. — Хер тебя знает.
Вдвоем с водителем грузовика они затащили тяжелое тело в тайник. Затем водила закрыл проем щитом и заложил доской.
— Сколько вам грузиться? — спросил Ав-деич.
— Да мигом, — ответил Валера и пошел в глубь склада к стоящему неподалеку погрузчику.
— Стекловата, она же легкая, — пожал плечами белобрысый водитель.
— Валера! Погоди-ка, — окликнул мужчина парня в джинсах.
— Да? — обернулся тот.
— Презент
— А-а… — вернулся к ним Валера. — Так это вон там, пойдемте.
Вслед за ним Волков вошел в какую-то большую, наполненную запахом затхлости комнату, бывшую, очевидно, когда-то помещением конторы.
— Вон там, — кивнул Валера на одиноко стоящий у стены старый письменный стол.
Петр сделал шаг в глубину комнаты, и тут на его затылок обрушилась гора Джомолунгма.
— Ну как? — подошел к склонившемуся над Волковым Валере Авдеич.
— Слышь, Авдей, вроде я его грохнул.
— А не придуривается?
— Да какой там…
— Все равно свяжи. Пока машину грузить, пока то-се…
30
Уже в сумерках, благополучно миновав милицейские посты, белая «восьмерка» с выключенными фарами въехала в Сиверскую и, поплутав по поселку, остановилась, немного не доехав до участка, где за 'невысоким забором стоял старый, но все еще крепкий, одноэтажный деревянный дом.
— Здесь, — сказал, глядя в окно машины, мужик.
— Точно? — обернулся к нему Адашев-Гур-ский.
— Конечно. Я же вот этот вот забор починял.
Элис заглушила двигатель.
— Ты вот что… — сказал мужику Гурский. — Я тебя, конечно, и связать могу, если ты совсем придурок и задумал что-нибудь глупое, но…
— Да что вы! Я же вас сам сюда привез. Они меня теперь порвут, если… Я теперь с вами заодно. И бежать мне некуда. Что ж мне — квартиру бросать — и в бомжи? Нет, я теперь вместе с вами девушку выручать буду.
— Н-да?.. — задумчиво посмотрел на него Гурский. — Рассуждаешь вообще-то правильно.
— Ну-у. А то…
— Ладно, — Александр открыл дверь и вышел из машины. — Вылезай.
Мужик выбрался наружу и всмотрелся в сторону дома.
— Элис, — Гурский вынул из-под сиденья и протянул девушке обрез. — Знакома тебе такая система? Только осторожно, он заряжен. .
Она взяла оружие в руки, переломила, взглянула на курки и вновь защелкнула.
— Донт вори.
— Ну вот и хорошо, — Александр достал монтировку и, прикидывая ее на вес, поудобнее устроил в руке. — А мне и это сгодится.
Темнота сгущалась.
— А что это окна темные? — обернулся Гурский к мужику. — Нет, что ли, никого?
— Вот я и смотрю… Вроде и правда никого нету. Так оно и хорошо. Еще и лучше. Навряд ли они уже успели ее… это самое. Здесь погреб есть. Или еще где они ее могут прятать. Дом большой. А сами
— Торопиться мы будем, — Гурский смотрел на дом. — Но только не спеша. Пошли.
— Саша, — негромко сказала Элис, — мне нужен лента… такой… липкий.
— Зачем?
— Надо, — сказала она и вынула из кармана куртки небольшой, похожий на толстый маркер, фонарик.
Гурский обошел машину, открыл багажник, порылся в нем, захлопнул и, вернувшись, протянул девушке небольшой моток синей изоленты. Она наложила фонарик на стволы обреза сверху, быстро и ловко примотала его, оторвала ленту и, сунув оставшийся моток в карман, кивнула:
— О'кей, пошли.
Александр первым перелез через забор и остановился, оглядывая двор. Элис обернулась к провожатому и повела стволами обреза.
— Да-да, — кивнул он и перелез вслед за Гурским.
Машин во дворе не было. Из дома не доносилось ни звука.
Медленно и очень осторожно Александр подошел к дому, поднялся на крыльцо и потянул на себя ручку двери. Толстая, крепкая дверь была заперта на врезной замок.
— Стекло разве что выставить… — произнес у него за спиной мужик.
— Можно, — согласился Гурский. — Но не нужно. Хлопотно. Может, еще как-нибудь…
Он спустился с крыльца и прошел до угла дома, осматривая рубленные из толстых бревен, не обшитые досками стены. Затем огляделся.
— Слушай, — негромко окликнул он мужика. — Это, вон там, колодец. А сортир где?
— В доме.
— Без водопровода?
— Так яма же…
— А где?
— Там, с той стороны, сзади.
— Ага… — кивнул Гурский. — Ну-ка пошли. Проходя мимо Элис, он повел головой в сторону их спутника и тихонько сказал:
— Поглядывай.
Она, держа обрез стволами вверх, кивнула. Втроем они обошли дом (Элис, не спуская с мужика глаз, держалась чуть сзади) и подошли к маленькой дощатой пристройке, прилепившейся к задней стене.
— Ну-у, ребята… — Гурский шагнул к туалету, одной рукой приставил широкий расплющенный конец монтировки к стыку между двух досок и второй рукой, натянув на ладонь конец рукава, вбил ее в тоненькую щель. — Вот смотри, Алиса. Вот тебе очередная наглядная демонстрация непостижимости рассудком загадочной русской натуры.
Он пошевелил монтировкой, ударив правой рукой, согнал ее поглубже, поднатужился и сорвал широкую доску с державших ее ржавых гвоздей.
— Дом он себе строит такой, — продолжал Гурский, стараясь оторвать вторую доску, — что из пушки не разнесешь. "Дверь входную — тараном не проломишь. Опасается, выходит дело, чужого человека. Но… — Александр оторвал вторую доску, — но то, что чужой человек в его дом через сортир легко войти может, ему и в голову не приходит. И так во всем. Почему, а? А ведь именно таким вот образом в деревнях обычно избы и обносят.