Танцы в лабиринте
Шрифт:
— Сирота, выходит дело.
— Ну… вроде так. А месяца три назад он мне и звонит…
— Отец?
— Да нет… Виктор. Давай, мол, встретимся. Ну и…
— Что?
— Встретились. Он-то знает, что у меня засижено. Ну… ходка была одна, по бакланке. Это когда мать еще была жива. И еще одна, потом. Ну… он…
— Давай, давай.
— —Ну он и спрашивает, нет ли у меня, мол, человека на примете, который хату грамотно мог бы взять.
— А у тебя есть.
— Нет. У меня нету. Я ему так и сказал. А он говорит, дескать, ты не торопись, подумай,
— А ты?
— А что я? Сказал, что подумаю. Что тут еще говорить-то? Ну вот… А месяца два назад мне звонок в дверь — дзынь! Я открываю, а там Парфен. Как нашел? Мы с ним карифанили… ну, когда я последний раз парился… Я ему адрес-то свой оставлял, еще тот, на Лиговке. Соседи, наверно, сказали. Ну, я его принял. Все, как положено. Он-то сам из Челябинска, чего его занесло? Ну… в Москве, говорит, был, а в Питере ни разу. Ну, я ему спьяну про Витьку-то и сказал. Это ж как раз его… специализация, Парфена. Ну, сказал и сказал. А он как прицепится — сведи, и все тут! Я и свел. Так вот оно и срослось. А жить Парфен у меня остался… Только на дело я с ним ни разу не ходил. Честно говорю.
— Дальше.
— Так я и говорю… пару дней назад, в четверг, вечером поздно, приезжают они ко мне вместе с Жигуном…
— Это кто такой?
— А я и не знаю. Жигун и Жигун. Парфен его сам где-то нашел, у того тачка своя. Но он — полный отморозок. Мозгов вообще нету. Ну вот… и привозят они с собой девку какую-то. Она поначалу права качать вроде пыталась, но Жигун ей — по печени, а потом на пол кинул и ногами. По башке… по голове то есть, попал. Мы с Парфеном еле оттащили.
— А откуда они ее взяли?
— Я толком и не знаю. Чего их расспрашивать-то? Мое дело сторона. Но тут они между собой ругаться стали и… В общем, как я понял, Жигун под кайфом был, впилился в кого-то и решил бабки снять. Но у тех, в кого он въехал, с собой не оказалось, а стояли они рядом с домом своим. Ну, пошли они вместе с ним домой за деньгами, а там Жигун увидел, что хата упакована, и решил ее на уши поставить. Хозяину — в репу, тот башкой об батарею и, видимо, помер. А девка — свидетель. Он ее тоже грохнуть хотел, но потом решил с собой забрать. «Мы, — это он Парфену говорит, — ее чеченам продадим. И свидетеля уберем, и лавэ наварим одновременно». Но Парфен был против, категорически. Ему это очень не нравилось.
— Что именно?
— А вообще все. Начиная с того момента, как Жигун из-за руля вышел и бабки снимать пошел. Он Жигуна, дома у меня, чуть не порезал. «Придурок, — говорит, — мы же из-за тебя, недоумка, сгорим все. Она же американка. Из-за нее такая вонь подымется…»
— И что дальше?
— Что дальше… Пристегнули ее к батарее, стали думать. И выпускать ее нельзя, и что делать, непонятно. Решили звонить Виктору. Может, что подскажет…
— А он?
— Ну… он и решил вопрос, в оконцовке.
— Как?
— Приехал утром, засадил ей какой-то бо-дяги
— Ладно, — Волков устало потер глаза. — А на даче ты чего высиживал?
— А куда мне деваться? Квартиру-то друзья ваши наверняка пасут. А про дачу эту я только тем двоим сказал, которые… в погребе уже были. Может, думал, Парфен с Жигуном заявятся. Или Виктор. Я же знал, что они на даче деньги хранят, только не знал где. Значит, должны появиться. Вот, думал, дождусь их, пусть они и решают, как дальше быть. Они же… всю эту поганку замутили. Я-то при чем?
— А откуда ты вообще про дачу знал?
— Так мы же туда ездили, все вместе. Шашлыки… и прочее. Я там и жил потом неделю, забор чинил. С собакой подружился… Вот потому и сидел. Кого-нибудь из них ждал. А тут — вы.
— Ладно, — еще раз сказал Волков и взглянул на часы. — Значит, со всех сторон ты ни при делах оказываешься. Так, что ли?
— Я вам правду рассказал.
— И где девку искать, не знаешь?
— Парфен говорил, что они ее у «Чернышевской» высадили. А дальше…
Дверь открылась, и в комнату вошел хозяин квартиры.
— Я не помешал? — взглянул он на Волкова.
— Да нет, — Петр поднялся с кресла. — Мы уже все обсудили.
— В таком случае, позвольте вас… в кабинет ко мне. Мои гости тоже ушли.
— А… — робко подал голос мужик.
— Здесь посиди пока, — бросил ему Петр и вышел из комнаты.
— Ну, в общем, вот так… в общих чертах, — закончил свой рассказ Волков. — А за урон в живой, так сказать, силе… мои извинения.
— М-да… — задумчиво протянул хозяин дома. — Что? А… Это вы про Авдея с Валерой… Да Господь с вами. Жаль, конечно, что не довелось мне Авдею в глаза его заглянуть. Ну даи ладно, чего уж. А… тот, грязненький, что в комнате там дожидается, вы с ним что делать собираетесь?
— Отпущу, — пожал плечами Петр. — Я ему обещал, если правду скажет. Он рассказал.
— Справедливо, — кивнул старик.
— Парфена этого Виктор, в вашем конкретном случае, втемную наверняка использовал. Вряд ли он бы иначе в ваш дом полез. Не решился бы.
Наверное… — согласился старик. — Хотя, кто знает. Все сейчас как-то… не так, как раньше. Совсем людишки с ума посходили. Ничего ведь святого за душой. Хорошо, посмотрим, как с ним быть.
— Ну что… — поднялся Волков. — Все вроде бы у нас с вами завершено?