Танцы железных людей - Танцы медных людей

Сап-Са-Дэ

– Можете проткнуть мне легкое. Возьмите лучше спицу.

– За так?
– ухмыльнулся Доктор Философии.

– Сто минус-наказаний устроит?

– Мало. Тысячи за две я могу это сделать.

– Вы с ума сошли. Двести - предельная цена за оказание этой ничего не значащей любезности!

– Оставим этот разговор. Покажите лучше выращенные вами органы.

– Вообще-то я их почти все уже ампутировал. Я их выращиваю, чтобы провести какую-нибудь неожиданную ампутацию.

– Но что-то наверняка осталось.

– Конечно: гонг, приживлен к пятнадцатому позвонку, усиливает

ужас; глаз апокалипсиса, под языком, помогает видеть кровеносную систему человека; лимб, в прямой кишке, усиливает общее ощущение отвращения; маршальский жезл, в матке, пространственное ощущение боли.

– Это все - имплантанты?

– Нет. Гонг и маршальский жезл выращены посредством генной инженерии. Остальные имплантанты, но имплантированы в виде зародышей. Я очень много экспериментирую.

– Почему ваш женский половой орган так неразвит?

– Шестая ампутация оказалась неудачной. Пришивал орган, купленный в лавке порочных. Женщин было мало, зато девочки уродились, но, с другой стороны, женские половые органы были очень модны. Поэтому пришлось брать что дают. Дав кому надо миллион минус-наказаний.

– Миллион минус-наказаний! Безумие! За какой-то паршивый половой орган!

– А вы предпочитаете что-то другое?

– Конечно. Да за миллион минус-наказаний можно сменить кожу на облегающее удовольствие!

– У меня есть. Съемное.

– Съемное облегающее удовольствие?

– И притом групповое, - элегантно высовывая из женского полового органа щуп, сообщил господин Останин.
– Так вы мне проткнете легкое?

– И вы возьмете меня в путешествие боли и секса?

– Я все равно туда отправляюсь. Могу и вас взять.

– Давайте. Давайте вашу спицу, - бледно розовые губы Доктора Философии дрожали от нетерпения.

– Нет, - усмехнулся господин Останин.
– Вы воспользуетесь своей. Впрочем, у меня есть кое-что лучше. Повернитесь.

Доктор Философии повернулся. Господин Останин раздвинул ягодицы Доктора Философии, нашел анус и аккуратно ввел туда щуп, уже довольно далеко выглядывающий из его женского полового органа. Доктор Философии застонал.

– Прямая кишка пройдена, - сообщил господин Останин.
– Сейчас мы отправимся в восхитительное путешествие. Повернитесь ко мне лицом. Облегающее удовольствие уже готово.

Доктор Философии начал поворачиваться и закричал. Щуп больно впился в стенки кишечника...

Зеленые и желтые круги, нежная, юная красота господина Останкина. Блестящие губы, яркие соски, мягкий живот, трепещущий девичий половой орган. Доктор Философии превращается в огромный язык, этот язык полностью окутывает господина Останкина, проникает в каждую щелочку, мягкими пружинками прокатывается по губам, почти неощутимо касается дёсен и нёба, слегка щекочет подмышки, тепло, мягко и приятно поглаживает точеную шею и плечи, скользит по позвоночнику, уделяя внимание каждому позвонку. Господин Останкин плачет от возбуждения. Язык, некогда бывший Доктором Философии, скользит по ступням господина Останкина, поглаживая каждый палец, ласково увлажняет ямочку под коленкой, трепетно касается внутренностей бедер и ягодиц господина Останкина, глубоко проникает в половой орган и в

прямую кишку господина Останкина, и отправляется в восхитительное путешествие по внутренностям господина Останкина...

Кожа Доктора Философии стала сплошным органом удовольствия, каждая клеточка чувствует мягкий жар господина Останкина. Возбуждение растекается по телу, сливаясь в единый поток, перетекающий от Доктора Философии к господину Останкину и возвращающийся, усиленный нежностью и тонкой красотой господина Останкина. Этот поток приятно и ароматно раздирает на тысячи кусков тело-язык Доктора Философии. И воля Доктора Философии, до той поры удерживавшая тело-язык от взрыва, начинает толчками вырываться наружу из каждой клеточки. Тело-язык окутывает и наполняет внутренности господина Останкина резким тяжелым зеленым ядом. С каждым толчком слабеет связь между кусочками тела-языка, и вот уже ничто не держит их вместе. От чудовищного взрыва лопается перегородка между каютами, падают и разлетаются по "Микроцефалу" книги с полки.

5.

– 02.37:44 TuRbInA, выйди на связь!

– 02.38:15 TuRbInA, отзовись.

– 02.38:51 TuRbInA, ты слышишь?

– Слышь, чего AlexMDiE нес? TuRbInA спонсора нашел нового, обещал подсадить дополнительных выходов. TuRbInA сам нашел. Занял бабла, проплатил фрагментацию сетчатки на вывод дополнительных идов. Раздраконил нейростазис и подсадил себе четыре дополнительных ида, хакнув собственные регистры реальности, полный виртуал! Баннеры в пять мозгов крутит, бабла у него до дури теперь. Только базовый ид съехал, поди разбери теперь, где у него базовый, а где - паразитные.

– Док, чего там?

– Слышьте, а TuRbInA - это мужик или баба? Кто-нибудь знает?

Господин Останкин приходит в себя довольно долго. Его мутит. Открывая глаза, он обнаруживает себя лежащим в луже экскрементов, рвоты и крови. Это возбуждает господина Останкина, несмотря на слабость.

Яркий свет прожектора взорвал тьму пещеры.

– Стойте где стоите! С места не двигаться!

Люди в зеленом выходили в кругах света.

Филолог закричал. Мальчик с испугу укусил его за член. Раздался выстрел. Филолог упал.

– Мертв?

Подошедший в зеленом аккуратно вбил два тоненьких колышка в глаза филологу:

– Мертв.

– Кто был с ним?

– Курсант.

– Специализация?

– Вызов огня.

– Оценка по некросексу?

– Множественный одухотворенный оргазм.

– Это тот?
– из тьмы вышел человек в костюме матриарха.

– Никаких сомнений, - ответил зеленый, опускаясь на колени и приветственно касаясь языком ануса матриарха. Матриарх четвертой ступени. Высокая честь.

Матриарх охотно реагирует на приветствие зеленого. Постанывает.

– Испей моего молочка, мальчик.
– нет, это курсанту. Курсант возбужден сценой недоуничтожения учителя. Матриарх бросает оставшимся зеленым:

– Несите мой кейс

– Мальчик, что ты знаешь о мертвой матке?

– Младший, не имеющий значения, станет старшим и самым существенным после слияния и оплодотворения мертвой матки. Мертвая матка произведет на смертный план мира иного червя, пожирающего корни мира.