Танец чувств

Белый Ирис

Только танцы продолжались и вот уже на сцене девушка под номером одиннадцать, а следующая я. Петровский наставляет меня, а меня вдруг охватил страх. Захотелось уйти спрятаться. В голове одна мысль - я не смогу - и еще безумно хочется увидеть Юру и почувствовать исходящую от него уверенность. 

– А ему какого тут надо? – вдруг выводит меня из моих дум голос Петровского – Соколов, пришел признать свое поражение или как? 

– Нет, рано еще тебе победу праздновать! Да и не к тебе я пришел! – спокойный и такой успокаивающий голос Юрия. Смотрю на него. Улыбается, весь такой уверенный и независимый.

Протягивает руку и погладив меня по щеке спрашивает – Ты как? 

– Волнуюсь! – опускаю глаза, а он тут же поймав мой подбородок, поднимает лицо вверх. 

– Ты лучшая и сейчас покажешь всем, что такое настоящий танец. 

Наши взгляды пересекаются, и я пропадаю, а потом слышатся аплодисменты, и он чуть толкает меня на сцену. Разворачиваюсь, и выхожу в самый центр танцевальной площадки, слушая, как объявляют мой номер, я решаю, что смогу все, ведь он в меня верит, а значит, я могу! 

Затем делаю первые движения, слыша первые аккорды и погружаясь музыку. 

Люди, сидевшие в зале и уставшие от громкой музыки, посмотрели на очередную претендентку. На сцене стояла одинокая фигурка девушки, освещенная светом прожектора. Вот полились первые звуки музыки, и девушка сделала первое движение рукой, плавно неторопливое… Ее глаза были закрыты, казалось, что она была не здесь, а где-то в другом месте. Мечтательная улыбка, плавные движения рук и бедер... И вот в музыку влились первые ударные и движения сменились на отрывистые, чуть более резкие чем до этого, шаг вперед и выпад, и снова плавное движение рукой... Она была похожа на марионетку, которую кукловод то отпускает и позволяет двигаться самостоятельно, то тянет за нити и тогда движения становятся ломанными. Последние звуки музыки и девушка падает на пол без сил, будто нити, поддерживающие ее, порвались, и на сцене осталась только сломанная кукла.... 

В зале царит идеальная тишина. Присутствующие не могут прийти в себя от увиденного. Потом, где-то в зале, раздаются первые аплодисменты и вот уже весь зал аплодирует. Девушка же, радостно улыбнувшись, бросается на шею не к своему тренеру, как все ожидают, а к его главному конкуренту - Юрию Соколову, чем приводит присутствующих еще в больший шок. А судьи тем временем переглядываются, и начинаю ставить один за другим десять балов, а в следующий миг раздается радостный гул. Пятьдесят балов, победа полная и абсолютная. 

Я стояла в объятиях Юрия и не могла поверить. Я победила! Золотая медаль, она моя! Я доказала что не бездарь. И пусть это всего лишь местный уровень, но я лучше ее. Лучше Лены! 

– Умница. – шепчет мне на ухо Юрий, а Петровский кипит, не зная что делать, видя мое поведение и понимая, что он проиграл. 

– Спасибо! – шепчу в ответ прижимаясь к нему сильнее и чувствуя, что он тоже рад не меньше чем я. 

Потом были медали и злая Лена, бросающая на меня косые взгляды, и наконец момент, из-за которого все делалось. Моя плата. 

– Маргарита, вы не уделите несколько минут? – закричали мне блондинка с микрофоном, и я тут же была окружена репортерами. Мне стало страшно. Ну вот и что ты скажешь? Ответишь как есть или предашь идеалы. Встретившись с взглядом Юрия я увидела поддержку,

понимание и просьбу. 

– Конечно. – нашла в себе силы улыбнуться я, холодея внутри. 

– Вы рады что победили? 

– Конечно! Я как и любая девушка профессионально занимающаяся танцами мечтала о победе и вот она моя. 

– Как вы считаете, благодаря чему вы победили? – задал вопросу мужчина лет тридцати. 

А вот и главный вопрос. Встречаюсь взглядами со всеми участниками этой истории, а потом отвечаю: 

– В первую очередь благодаря усердию упрямству, моим двум тренерам и в первую очередь новому - Юрию Соколову, который сумел за месяц сделать такой замечательный номер, приведя его в божеский вид. 

– Маргарита вы имеете ввиду, что хотите поменять тренера? 

Ответить мне уже не дали. Появился Юрий и извинившись перед журналистами быстро увел меня к своей машине, после чего я заметила злого Петровского и мою мать, что-то ему говорившую, а потом машина тронулась и мы уехали. В этот миг я оставляла за спиной не только бывшего тренера и журналистов, желающих получить сенсацию, но и свое детство и наивность. Только этого я еще не знала.

Глава 6

Остаток дня превратился для меня в сплошной праздник. Юрий привез меня в один из самых лучших и дорогих ресторанов города, а когда я попыталась возразить и отказаться туда идти, заявил: 

– Ты у нас получила золотую медаль, а значит сегодня весь мир к твоим ногам! 

И так улыбнулся, что мне пришлось сдаться. Шампанское с медалью на дне, хорошая еда, смех и счастье. Я танцевала с мечтой города, смеялась над его шутками, а мама, которая к нам присоединилась, выглядела не менее счастливой чем я. Пожалуй, это был самый счастливый день в моей жизни. 

А больше всего мне понравилось то, что нам больше не надо прятаться от всех и теперь Юра спокойно может подвезти меня до дома и мне нет необходимости бояться, что кто-то увидит. Мама уехала раньше нас, сказав, что перенервничала за меня и нуждается в отдыхе, и в момент когда мы подъехали к моему дому я была счастливейшей из людей. 

– Ну как, довольна собой? – тихо спросил он, глядя на меня. 

– Очень, ведь я это сделала! Смогла доказать, что могу получить золотую медаль. И не бездарь… 

Он на миг замер, отвел глаза, и даже показалось, что его смутило то, что я сказала, а в следующий момент он будто отбросил какую-то свою мысль и взял себя в руки, после чего улыбнулся, прикоснувшись к моей щеке, и сказал: 

– Глупенькая, ты одна из талантливейших танцоров, которые я видел. – при этих словах его пальцы поглаживали меня по щеке отчего становилось так хорошо. И вдруг парень наклонился и поцеловал меня в губы. 

Нежный, почти как прикосновение перышка, поцелуй и я испытала новые совсем незнакомые ощущения. Мне нравилось то, что я чувствую и в то же время пугало это. Но победило все же удовольствие и я потянулась к нему, приоткрыв рот. И все изменилось. Теперь нами обоими руководила страсть. Он почти пересадил меня к себе на колени, а мне было уже все равно, что вокруг происходит, существовали только я и он и больше никто. Но увы он отстранился и ссадил меня, после чего, глядя прямо перед собой, сказал: