Танец «Дели»
Шрифт:
МЕДСЕСТРА. А тогда можно мне задать вам один прямой вопрос?
АНДРЕЙ. Нет. Не знаю. Хорошо, задавайте.
МЕДСЕСТРА. Только вы на меня не обижайтесь, ради бога. Но вот то, что ваша жена покончила с собой, это что тоже, значит пусть все останется на своем месте? Это все пусть тоже будет так, как есть? Это тоже танец «Дели», так, да?
Пауза.
АНДРЕЙ. Я виноват во всем.
МЕДСЕСТРА. Ну, ну, простите меня. Я зря спросила.
АНДРЕЙ. Вы спросили, я вам ответил.
МЕДСЕСТРА. Извините.
АНДРЕЙ.
Андрей встает и вытягивает руку вперед.
АНДРЕЙ. Хайль Гитлер! Вот мой танец! Халь Гитлер! Вот мой танец!
Андрей выбрасывает руку вверх в фашистском приветствии.
АНДРЕЙ. Вот мой танец. Хайль! Хайль, Халь!
МЕДСЕСТРА. Пожалуйста, остановитесь. Здесь нельзя.
АНДРЕЙ. Вот мой танец. Халь — мой танец. Я виноват во всем, вот мой танец!!!
Входит пожилая женщина.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Андрюша, вам нужно успокоиться. Андрей! Ну-ка идите-ка сюда ко мне.
Пожилая женщина подходит к Андрею, поднимает его на ноги, обнимает. Они стоят обнявшись. Андрей плачет в плечо пожилой женщины.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Ну, ну, ну. Ну я с тобой. С тобой. Я верное почувствовала, что мне нужно сюда заехать. Ну, все, все, успокойся. Нужно набраться смелости и терпения. Все это закончиться.
Пожилая женщина, обращается к медсестре.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Девушка, оставьте нас одних, хорошо?
МЕДСЕСТРА. Да, да, конечно, извините.
Медсестра уходит. Пожилая женщина подводит Андрея к дивану, они садятся на диван, Андрей положил голову на плечо пожилой женщины, он всхлипывает как маленький ребенок.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Ты должен ее отпустить. Тебе нужно отпустить ее. Я знаю, тебе это не просто, но это нужно сделать. Открой свое сердце, дай ей возможность улететь по своим делам. Она уже все равно не с тобой. Она уже не та. Ее больше уже нет той, которую ты знал.
АНДРЕЙ. Она умерла.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Я поняла, да.
АНДРЕЙ. Я виноват во всем.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Пора уже прекратить искать виноватого. Пора уже стать взрослым. Нам всем пора повзрослеть. Нам всем пора прекратить искать виноватого. Это первый признак взросление — прекратить искать того, кто виноват.
АНДРЕЙ. А Освенцим?
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Какой еще Освенцим?
АНДРЕЙ. Там где из еврейских детей делали мыло?
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. А при чем тут еврейские дети и мыло?
АНДРЕЙ. Ну, я просто привел в пример, первое, что пришло мне на ум.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Интересно, почему же Освенцим — это первое что пришло тебе на ум? У тебя там погиб кто-нибудь из родственников?
АНДРЕЙ. Нет. Но, кто-то же виноват в том, что там случилось? Кто виноват? Я
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Нужно отпустить, Андрей. Понимаешь, просто набраться смелости и отпустить. Это и есть здравый смысл. Это и есть освобождение. Она ведь уже не принадлежит тебе. Ее той, которую ты знал, ее уже больше нет. Она умерла. Отпусти ее и всем станет легче. И тебе, и ей, и еврейским детям.
АНДРЕЙ. Скажи мне, я виноват в ее смерти?
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Нужно просто перестать быть ребенком. Нужно повзрослеть. Помнишь с чего начинается ее танец? Вначале адская боль, нестерпимая боль испытываемая за всех страдающих на этой земле. Эта боль подобна тому, как будто кусок раскаленного железа прижали к ее груди. А потом длинный фрагмент принятия. Всеобщего принятия и боли, и ужаса, и трагедии. А потом главная часть танца — красота. Все что принято, вся наша вина становится красотой. Наша вина — превращается в божественный узор. И потом финальная часть. Господи, какая же она все-таки гениальная баба, что смогла создать такой неповторимый по красоте и смыслу танец.
АНДРЕЙ. Я могу это чувствовать только, когда вижу, как она танцует. Только рядом с ней мне не хочется задавать этого вопроса «кто виноват?». А когда ее нет, я снова начинаю сомневаться во всем. И в моей голове возникает этот проклятый Освенцим.
ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Ее больше нет. Отпусти ее Андрей. У тебя своя жизнь, у нее своя. Она сделала свой выбор, сама. Никто в этом не виноват. Некого винить. Отпусти ее. Представь, что ты подписываешь документы своим сотрудникам на дополнительный отпуск. Каждая твоя роспись внизу документа — это отпуск для твоего сотрудника. Подпиши ей отпуск. Отпусти ее, еврейских детей, и куски раскаленного железа, пусть все это отправляется в отпуск. Пусть все это летит. Пускай все летит.
Входит медсестра.
МЕДСЕСТРА. Извините меня, пожалуйста. Но тут нужно подписать вот эти бумаги. Я понимаю, вам сейчас не просто, но это действительно необходимо сделать. Вот прочтите и подпишите. Расписаться нужно на каждом документе. Подпись внизу.
Медсестра подает бумаги Андрею. Андрей читает. Подписывает одну бумагу за другой. Медленно и ставит подпись внизу страницы на каждом листе. Пожилая женщина сидит в углу и плачет. Андрей подписывает бумаги, одну за другой.
Пьеса № 5
И внутри и снаружи
Алина Павловна
Пожилая женщина
Андрюша
Медсестра
Приватная комната, для посетителей в городской больнице. В комнате три больших белых кресла из искусственной кожи и маленький круглый столик, для газет и журналов. На стене календарь с видами природы.