Танец для Феникса
Шрифт:
— Ждали целых двадцать лет, — протянула я, — растили меня, да? Ждали пока созрею? Как дыня. Или клубника. В парнике.
— Ну почему в парнике, — протянул Видар, — я бы сказал вполне себе в естественных условиях. Ния, так что, будем переругиваться или пообщаемся как цивилизованные?
Очень жаль, что нельзя в него бросить что-нибудь. Стереть с лица это выражение «Я понимаю, что ты сердишься, но смирись, детка».
Нет, в теории бросить можно. Но что-то подсказывало мне, что таким поступком Феникса не удивишь. Небось,
— Цивилизованные себе девушек шантажом не получают.
Стоять перед ним в халате было не слишком приятно. Не потому, что мужской взгляд свободно гулял по неприкрытым ногам и плечам. Просто в нем я ощущала себя беззащитной.
М-да, минус воспитания у людей. Я научилась от них стыдливости. Хотя и мама, даже за двадцать лет, не смогла так же спокойно относиться к обнаженному телу, как другие фейри. Визжать при виде голого мужчины или прикрываться самой, конечно, не стала бы. Но внутри все равно ощущала неловкость.
Особенно когда на тебя так смотрят. Таким взглядом, что внутри от него все начинает кипеть. И сладко сжиматься глубоко внутри.
Чертово либидо. Оно у фейри и так завышено, а тут еще, видимо, играл фактор, что внутри меня жил огонь Феникса.
Видар на мою шпильку отреагировал слабой улыбкой.
— Ошибаешься, Ния. Династические браки среди фейри и людей весьма распространенные. Дерево жизни, любовь — это все другое. Первое может случиться совсем не с ровней, которая может претендовать лишь на роль фаворитки. Ну а любовь… вещь спорная, туманная и складывается из многих факторов.
— Речь долго сочиняли?
— Это опыт.
— Не действует, — покачала я головой.
— Верю, — кивнул Видар, — у тебя максимализм. Его порой трудно перешибить логикой. Ты считаешь несправедливым мою просьбу? Взамен я спас вас, ценой своего опыта, своей жизни. Знаешь, что такое, рождаться и полностью понимать, что происходит? И терпеливо расти заново, из младенца во взрослое существо.
— Я тебе зачем?
Правильно, к чему официоз, он же на меня претендует и все такое.
Я не дрогнула, когда Видар подошел ближе. Но вот брови дернулись сами собой, стоило Фениксу взять мои ладони в свои. Так, что шелковая ткань рукавов сползла, обнажая руки.
— Твоя магия зовет меня.
Он поднес мои ладони к губам и выдохнул:
— Я ощутил это сразу, Ния. Ты сможешь принять мой огонь. И разделить его.
От его дыхания по рукам поползли мурашки. А голос почему-то осип:
— В смысле?
— Целители фейри могут только лечить. Но если их дар объединить с моим, то получается нечто совершенно иное.
— Такое уже случалось?
— Крайне давно. Обычно все целители примерно одного уровня. Всплески сил появляются редко.
Я облизнула почему-то пересохшие губы. Пусть он отпустит мои руки, пожалуйста!
— То есть, мой дар
Зеленые глаза едва не прожгли меня насквозь, когда Видар произносил ответ:
— Абсолютно.
— А… — я едва смогла выдавить из себя следующий вопрос. — а… если бы… ну если бы я родилась обычным целителем? Ты бы не обратил на меня внимание, да?
Хороший вопрос, Ния. Я поаплодировала сама себе, глядя на лицо Феникса. Он явно задумался над моими словами.
— Ну… ты обратила бы внимание уже тем, что назвала меня древним.
— А тебя так не называли?
— В таком контексте — нет.
Я почесала кончик носа. Какая-то странная беседа у нас складывалась. Я не орала, не кидалась предметами, да и Видар не спешил заверять меня в своей внезапно вспыхнувшей любви.
Вот чему я точно научилась, живя среди людей, так это легкой циничности. И во внезапную любовь верила примерно так же, как в то, что рыбы научатся летать. Можно испытывать похоть, любопытство, интерес, в конце концов, но любовь появляется не сразу.
И зачем он берет мои руки в свои? Это нервировали, потому я осторожно попыталась освободиться и спросила:
— То есть, хочешь, чтобы моя магия слилась с твоей? Сделать меня крутой целительницей.
— Вроде того. Для начала можно это назвать и так.
— Тогда возьми меня ученицей, — предложила радостно, — не вижу проблемы.
— Я вижу, — вздохнул Видар.
— Почему? Я прилежная фейри. Почти пары не прогуливаю.
Феникс кашлянул и усмехнулся:
— Извини, Ния, но… как бы так помягче…
— Что? Честно не прогуливала.
Говорить, что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза. Я нашла точку в районе рыжей пряди и теперь старалась не сводить оттуда глаз. Как оказалось, зря.
— Дело не в том, что ты не прогуливала. Дело в том, что ученицей не возьму.
— Почему?
— Твой отец меня возненавидит. Видишь ли, я несколько необычно чувствую твою магию.
— М-м-м? — промычала из вежливости, продолжая думать, можно ли выкрасить волосы в такой яркий цвет, как у него.
И потому упустила тот момент, когда Видар вдруг сильнее сжал мои запястье, дернул на себя и я вдруг поняла, что мужские губы прижимаются к моим. Сначала замычала и попыталась отбиться, но мои руки держали слишком крепко…
…И поцелуй не был отвратительным. Скорее, он подхлестывал то желание, которое бурлило во мне уже много дней. Повышенное либидо фейри сейчас выло и требовало выпустить его на волю, в то время как разум пытался образумить.
Человеческое воспитание вступило в схватку с природным зовом. Губы и язык Видара буквально заставляли меня открыть рот, а сама я все еще извивалась. Ладно, пыталась извиваться.
— Нет! — выдохнула, стоило ему отстраниться, — нет, не надо!
«Надо! — орало либидо. — Еще как надо. Хватай его, ты что, дура?»