Танец для Феникса
Шрифт:
— Всего лишь подстраховка. Это полезно, когда имеешь дело с фейри.
Безумно романтично, ага. Я отвернулась и промолчала, так как слова рождались исключительно непотребными. Можно, конечно, все это вывалить на него, но вот не отпускало меня ощущение, что Видара подобное лишь повеселит.
Феникс немного помолчал, словно ожидал моей реакции. Я демонстрировала спину и делала вид, что задремала.
— Не делай глупости, — наконец, посоветовал он.
В ответ я лишь зевнула.
— Ния, я не такой уж плохой.
Нет,
— Триста жен! — передразнила его вполголоса. — или чуть больше! Ну да, плюс-минус сотня, кто ж такие мелочи будет помнить. Тьфу!
Я села и, желая выплеснуть негодование, швырнула подушку на пол. Потом еще одну… и еще. Даже воздух пропах тем, чем мы сейчас занимались. От этого внутри все бесилось еще сильнее.
Голая страсть и похоть — вещи несомненно хорошие. Голову отключил и вперед. Но мне хотелось любви! Настоящей! А не это «твоя магия, Ния, сейчас я покажу как она влияет на меня».
То есть, я могла бы родиться кривой, косой и горбатой, но Видару было бы плевать. Повезло, что вышла хорошенькой на мордочку.
Как там говорят у смертных, чувствую себя овцой на заклании.
Я и овца? Нет уж! Кулаки сжались сам собой, а потом я выдала несколько фраз, подслушанных у студентов. Мало ли, что он довел меня до оргазма. Понятно, что с таким количество жен Видар знал, как и где ласкать. Ничего удивительного.
А как насчет чувств, лорд Феникс?
Я взмахом руки превратила глухую стену в прозрачную. Мой Руадх. Город, по которому скучала моя сущность, скучала вся я. Но при этом попадая сюда, тянулась обратно на Землю. Что-то моя маменька ошиблась, решив, что человеческое воспитание пойдет на пользу. В итоге я порой всерьез начинала искать в себе признаки шизофрении.
Может, в этом ее план? Чтобы я не таяла при виде Видара, а заставила его полюбить себя? Чтобы я могла рассуждать более-менее здраво?
Прислушалась к себе и положила руку на живот. Тело помнило сладкие судороги после ласок Феникса. И в глубине души мне хотелось повторить. Только чтобы при этом мы сгорали оба. Не только от голой страсти, но и от более глубоких чувств.
Зачем ему вообще на мне женится?
А потом меня словно ошпарило изнутри. Так, что я на мгновение ослепла и оглохла. А потом, придя в себя, кинулась к дверям.
Алистер! С ним что-то происходило.
Кое-как натянув халат, босиком, я помчалась по коридору королевского крыла, не обращая внимания на сновавшие вокруг Тени и охрану. Кажется, меня кто-то окликнул, мимо пронесся пикси. Отмахнулась от него рукой, как от комара. Внутри все тряслось: что с братом? Что?!
Он был в своей комнате. Отец с мамой тоже уже находились там. И только их общими усилиями, плюс с помощью Хаоса удалось сдерживать Алистера.
— Что с ним?! — выдохнула, залетая
Брат лежал в постели, окутанный золотисто-зеленым коконом. И все равно дергался, пытался открыть глаза и разорвать магические путы. Хаос уже просто навис над ним темно-зеленой тучей и что-то неразборчиво шипел.
— Мама?!
— Ния, сядь рядом с ним, — голос отца слегка протрезвил и меня, и маму, которую просто трясло. И видно было, что ее магия держится на одной лишь силе воли.
Не просто села, я буквально впечаталась в Алистера, обхватывая его руками, пряча голову у него на часто вздымающейся груди. Внутри него сейчас бушевало безумие: черное и непроглядное, вязкое, оседающее на языке горькими каплями.
Плата за силу.
Бывает такое, что сосуд в виде фейри не в силах удерживать все, что ему предназначено. И потому от сильных потрясений случаются такие приступы. Говорят, лет через двести, когда опыта побольше, они постепенно сходят на нет.
Проблема в том, что Алистер был самый сильный из всех фейри. Последний такой основал в свое время Авалон. Но до этого триста лет жил в глуши, где разносил во время приступов все и вся.
— Тише, тише, — бормотала куда-то в шею Алистеру, — эй, я тут.
Наша невидимая нить сейчас тряслась от эмоций. И меня трясло вместе с ней.
Долго, очень долго я лежала, ощущая вокруг покалывание магии. Пока, наконец, Алистер не расслабился и не задышал уже ровнее. Только тогда я медленно отползла от него и без сил рухнула в ближайшее кресло, рядом с мамой. Та тоже находилась в полуобмороке.
Зато отец и Хаос выглядели собранными и злыми.
— Он психанул из-за меня? — спросила я у отца.
Тот помедлили, но все же кивнул. Зло выплюнул:
— Скорее из-за шантажа Феникса. Подстраховщик! Гений!
— Играет по правилам, — тихо заметила мама, не открывая глаз, — не придерешься. Ты не ставил ему условия не метить Нию.
— Хорошо хотя бы он жениться, а не уволочет ее.
— Эй! — подняла я подрагивающую руку. — Так он жениться, потому что ты сказал?
— Он женится, потому что в противном случае ты можешь найти свою пару, с которой тебя соединит Дерево. А против него Виар бессилен.
— То есть, — я чуть подалась вперед, — если я выйду за него, то все, мне найти пару не грозит? А если бы я нашла сейчас пару, то он бы отступился?
— Вроде того.
— Вы поэтому подкидывали мне кучу мужиков?!
— Что за тон, — слабо проговорила мама, открывая глаза. В них еще проскакивали золотые и зеленые искры.
— Нормальный тон.
— Не сказала бы. Ния, мы сделали, что могли. Воспитание не даст тебе прогнуться под Феникса, даст контроль над твоей сущностью. А вот пара… жаль, что ты не нашла ее.
— Ладно, — отмахнулась я, — что с Алистером? Феникс сказал, что может обучить меня, как излечить его. Сейчас, а не через сотни лет.