Танец для Феникса
Шрифт:
Последний вопрос относился ко мне. К тому времени я села на травку и как-то вяло слушала шепотки вокруг. Фейри вокруг становилось все больше. Кто-то ахал, кто-то с жадным вниманием прислушивался ко всем репликам. А я не могла отвести взгляда от убитой.
Холодное железо. Опять, как и в случае с Лиадан. Как-то нехорошо все это, очень нехорошо. И зачем сворачивать жертве голову, если удар в сердце и так уже смертельным. У фейри мало шансов даже если царапнуть холодным железом, сразу идет отравление всего организма. А тут сразу в сердце.
По
Ния безумно устала. Видар заметил это еще в полицейском участке, куда их и еще нескольких свидетелей привезли для дачи показаний. К тому времени его фейри вся поникла и совершенно безучастно оглядывала большое пространство вокруг себя. Огромные окна, куча полупрозрачных перегородок, за которыми прятались столы и компьютеры. И, конечно, много народу. Хорошо еще их увели в отдельный кабинет, огражденный от остального помещения прозрачными стенами. И шум не так сильно бил по ушам.
Говорить пришлось, в основном, Видару и еще одному мужчине фейри. Девушки же кто сидел, замкнувшись, как Ния, а кто старался упасть в истерику. Но им вежливо сообщили: либо успокаиваются, либо придется применить успокоительные заклинания. А от них сильно болит голова.
Домой удалось вернуть лишь ближе к трем ночи. К тому времени с Нии начали осыпаться блестки. И она развлекалась тем, что сдирала их по пути домой. В итоге нанятое такси к концу поездки могло похвастаться сверкающим салоном. Видар к оплате еще присовокупил щедрое вознаграждение «за чистку салона». И потащил Нию домой, где усадил на кухне и налил коньяк.
— Пей.
— Ненавижу алкоголь.
— Ага, — покивал Феникс, — я это заметил. Ты его ненавидишь и стремишься уничтожить, выпивая бутылками.
В темных глазах мелькнуло раздражение. Ну Слава Природе, а то уж он было забеспокоился. Ния, прежде напоминавшая бешеный огонек, сейчас выглядела тусклой и потерянной. Все же смерть собратьев на фейри действует очень сильно. Напоминает им, что они далеко не всесильны. Бьет по самолюбию.
Коньяк его женушка пить не стала, а вот вопросы задавать начала. Откинулась на спинку стула, обхватила себя за плечи и проговорила задумчиво:
— Холодное железо… снова оно. Мою подругу тоже убили вот так. Но зачем их уродовать? Лиадан изрезали так, что места живого не осталось, а этой фейри свернули шею и разодрали платье.
— Месть? — предположил Видар. — Ты заметила еще кое-что?
— Они обе Благие. Золотые волосы, синие глаза. Типаж.
Феникс по-новому посмотрел на Нию. Надо же, заметила. То, что она не дура, но понял сразу. Но оказывается еще и внимательная не дура.
— Может, кто-то имеет зуб на Благих? — предположил, наблюдая как Ния сдирает с руки остатки чешуек. Пальцы зачесались взять ее и отнести в душ, где губами коснуться кожи, вспомнить какая она нежная и гладкая. Спуститься ниже, коснуться языком влажных складок.
Видару пришлось
И они вообще-то беседуют. А не разводят прелюдию к сексу. Приручить ее надо, мягко, бережно.
Все ради будущего.
— Тогда почему убивают простых фейри? — возразила Ния, не догадывавшаяся о его мыслях.
— Думаешь, тогда бы убивали более высокородных?
— Ну точно не дочь преподавателя и не любительницу трахаться со смертными.
— Если мстят всем Благим, то не все ли равно, кого убивать?
Ния мотнула головой, так что темные волосы рассыпались по плечам. От них едва уловимо пахло чем-то нежным и дико возбуждающим.
— Видар, ты же сам понимаешь, что говоришь чушь.
— Понимаю, — хмыкнул он, — но хотел услышать это от тебя.
— Чтобы Королева Благих хоть как-то пошевелила задницей, надо убить почти всех ее фрейлин. Ну или поставить условия: или она начинает думать мозгами, или ее свергают. Отец рассказывал, что прецедент был. Когда их Дерево Жизни начало увядать из-за козней Королевы.
— Да, было дело. Тогда веселые дела творились. Твоя мать расшевелила сонное царство фейри. Да так, что до сих пор аукается.
— Видар, у тебя же есть связи.
Ния говорила так, словно была уверена в ответе.
— Допустим, а что?
— Лиадан была моей подругой. И единственным ребенком у моей преподавательницы. Я не знаю как она перенесет потерю дочери.
Видар сглотнул и подумал, стоит говорить или нет, но Ния уже успела что-то прочитать на его лице и подалась вперед. Уперлась ладонями о столешницу и спросила:
— Что?
— Ты о чем?
— Что с Гленис?
— Она ушла, — ответил Видар коротко.
Он просто не видел смысла тянуть. Завтра Ния вернется в университет и все узнает.
Уточнять как «ушла» не имело смысла. Как и «куда». Ния все прекрасно поняла, побледнела и попятилась.
— Знаешь… мне хочется побыть одной.
— Квартира в твоем распоряжении.
Ей и правда надо было побыть именно одной. Видар такие вещи хорошо чувствовал, так что лишь пожелал спокойной ночи и посоветовал постараться заснуть. А сам, дождавшись пока Ния скроется в спальне, ушел в кабинет. Там включил компьютер и вывел на экран изображение от небольшой камеры, надежно спрятанной среди растений. Камеры, что показывала сейчас Нию.
Она не плакала. Она стучала кулаками по подушке и ругалась. Видар даже услышал пару новых выражений. Потом рванула подушку в стороны, да так, что высыпался весь наполнитель. Между прочим, чистый пух, собранный с птиц, что водились в Садах. Видар специально заказал именно такие. Из них изготавливались особенно мягкие подушки и одеяла. Легкие, но удивительно теплые.
Пока пух летал по комнате, Ния принялась за вторую подушку. Ну вот, опять придется заказывать новые. Видар дотянулся до планшета и сделал пометку о заказе.