Танец для Феникса
Шрифт:
— Эпичность приступа в этот раз в том, что я собирался заняться сексом.
— Судя по всему, штаны снять не успел. Придурок, зачем медальон снял? Он же тебя поддерживает.
Алистер похлопал по широкой груди и выругался:
— Дерьмо демонское, я даже не помню, как сделал это.
Вот так вот, словно и не он недавно лежал скрючившись.
Я сидела и лишь радовалась, что на мне рубашка с длинными рукавами.
— Ния, тебе больно?
— Нет, а что? Алистер, у тебя небольшой дисбаланс после приступа, ты же знаешь. Вечно тебе мерещится всякое. Давай ка вставай
— Так вот кто пел.
Алистер встал и потянулся. Большой и сильный зверь. Фейри с огромным даром и наследник сильнейшего из Дворов.
— Найди медальон, — продолжала я напутствия, — и ложись спать. У тебя сейчас будет слабость и сонливость.
— О, Хаос, ты говоришь это каждый раз. Поверь, я могу мысленно произнести все фразы и не сбиться. Мелкая, давай со мной. Родители будут рады.
— Знаю. Но у меня завтра важное занятие. А потом выходные и я прибуду ко Двору.
Боль постепенно отпускала, пульсировала все тише. И я улыбалась вполне искренне.
Алистер еще немного поворчал, но все же в конце концов забрал Фергаса и ушел в Альвехайм, открыв небольшой портал. А я поплелась в общежитие, радуясь, что стрясла с кузена деньги. И теперь могу добраться на такси.
Уже в комнате, радуясь тому, что Лиадан где-то бродит, я сняла рубашку и осмотрела руки. На бледной коже уже исчезали темные ниточки, похожие на вспухшие вены.
Я знала, что это ненормально. Не должно целителю быть больно, когда он лечит. Не должны после лечения проявляться такие вещи. Усталость — да, сонливость — да, небольшое опустошение — тоже нормально. Но не боль!
Родителям сказать я пока тянула. У них вон, проблема ходит, черноволосая и плечистая. Но на всякий случай проверилась у пары опытных целителей, пока была при Дворе. Все нормально, отклонений нет. А то, что головой ударялась в детстве, то это не считается. Мы все по жизни немного ушибленные.
На всякий случай дождалась, пока темные следы окончательно сойдут с рук, после чего провалилась в сон.
«Здесь было жарко. Залитая солнцем поляна Пустоши, теплый ветер, ярко-синее небо и солнечные лучи, обжигающие кожу. Но сильнее них обжигали поцелуи твердых мужских губ. Я задыхалась от наслаждения и руками пыталась нащупать того, кто был со мной. Литые мышцы, перекатывающиеся под кожей, легкая шероховатость ладоней, густые тяжелые волосы. Но лица я не видела, оно сверкало так нестерпимо, что приходилось жмуриться.
Поцелую уже спустились к бедрам, я лишь выгнулась, когда мужской палец проник внутрь меня. Так жгуче, так безукоризненно хорошо. Незнакомец лизнул увлажнившиеся складки, и я вскрикнула, настолько острым было ощущение. Пальцами вцепилась ему в волосы, не понимая, почему они обжигают.
Да и прикосновения. Я вдруг поняла, что кожу жжет вовсе не из-за лучей. Там, где скользили пальцы мужчины, взвивался дымок.
И внутри постепенно разгоралось пламя. Все жарче и жарче. До такой степени, что терпеть невозможно.
Я попыталась оттолкнуть настойчивого любовника, уже не в силах терпеть боль. И закричала. И продолжала кричать,
— Ния!
— Млять! — с таким выкриком я села в постели, дико озираясь и хватая себя везде, где можно. Нет, руки-ноги на месте, вроде живая и весьма перепуганная.
Чертов сон! Ну который раз уже, а?
— Ния!
Подозрительно знакомый голос доносился с улицы. Я притихла, надеясь, что взывавший уйдет. Семь утра, в это время студенты встают злые и сонные, им не до воплей неудовлетворенного поклонника. Могут и швырнуть чем-нибудь.
О! Как в воду глядела! Мимо окна со свистом пролетело нечто тяжелое. Не разобрала, вроде книга.
— Мимо! — прокомментировали снизу.
— Вали отсюда! — донеслось сверху, — Дай поспать, ко второй паре сегодня!
— Ния-я-я-я!
— Ния, мать твою, выгляни к своему хахалю, задолбал уже!
Какой сленг, какой талант. Вот точно фейри быстро перенимают многое и не самое лучшее. Со вздохом выбралась из постели и выглянула наружу.
— Ни… — начал было стоявший внизу фейри и поперхнулся, — О какая красота!
Я опустила взгляд на себя и не удержалась, хлопнула по лбу. Ну да, только я могла явить поклоннику грудь, отчетливо просматривавшуюся сквозь тончайшую ткань майки. Соски от утреннего холодка заострились, отчего у того, кто стоял внизу едва не закапали слюни вожделения.
— Я поднимусь к тебе!
— Сидеть! — рявкнула я, — Стоять! Поднимешься — убью! Понял, Хакан?
— Да потрахайтесь уже! — опять донеслось сверху, — Дайте поспать.
— Вставь беруши, — посоветовала я и снова обратилась к Хакану, — Так, марш в холл, я сейчас спущусь.
Если запереться в комнате, он точно продолжит орать под окном, в итоге выбегут злые студенты и начнется эпическая драка. Знаем, проходили.
Из-за Хакана пришлось собираться быстрее. Плеснула в лицо воды, причесалась, стянула волосы в хвост. Дразнить Хакана больше не хотелось, поэтому из одежды выбрала простые штаны и светлую блузку.
Я не понимаю, почему родители решили, что этот Благой может меня заинтересовать. Они то и дело подсылали ко мне фейри всех возрастов и разной степени привлекательности. Хотели, чтобы я влюбилась? Но мне пока не хотелось никого вести к Дереву. Тем более этого золотоволосого синеглазого фейри. Да хорош, да красив, но не слишком умен. Сначала я подумывала, чтобы развлечься с ним пару раз, но после того, как попала к нему в дом, сбежала быстрее, чем сказала «да ну нафиг». Я не настолько раскована, чтобы спокойно отнестись к заявлению Хакана о том, что он любит делать с огромным вибратором ярко-синего цвета.
— Ну? — спросила, сбегая в холл, пока еще пустой и залитый утренним солнцем.
Сидевший в кресле Хакан тут же вскочил и подошел так близко, что я уперлась ладонью ему в грудь и предупредила:
— Брысь с моей зоны комфорта.
— Почему Королева Теней отправила тебя к людям, — вздохнул Хакан, — я порой теряюсь, как себя вести с тобой.
— Ты что хотел?
— Увидеть тебя.
— Увидел, молодец. А заодно разбудил кучу народа. Ты знаешь, что студент-медик хронически недосыпает? Это еще что?