Танец Грехов
Шрифт:
Он вдруг ужаснулся и на секунду потерял концентрацию. Оказывается, чёртов скряга метал в несчастного не по одной игле, а сразу дуплетом! Итого в нём было девять игл: восемь по рукам и ногам, а одна прямо в позвоночнике.
– Клин клином вышибают так? – пробурчал он сам себе, наблюдая над тем, как разноцветные мередианы темнеют, сливаясь с инородными объектами.
– Ты это о чём? – прошептала девчонка, но тут же умолкла, осознав свою ошибку.
Парень помнил, что иглы можно разбить посредством более мощного потока
«Нужно сформировать её так, чтобы она влияла на астральное воплощение, но не являлось в физическом… Сучий потрох совсем охренел! Чёртов старик! Как я его ненавижу, гореть тебе…»
Поток произносимых, словно мантра, ругательств разжёг в юноше небольшое пламя ярости, которого было достаточно чтобы начать извлекать иглы.
Любой шорох, сбитое движение рук, отвлечение – всё это могло убить жертву или сделать её до конца жизни инвалидом.
Девчушка с молчаливым интересом смотрел, как щёки парня дрожат, а на лбу выступает пот.
Беловолосый вдруг зашевелился. Вот он зашевелил одной рукой, затем ногой, начал слегка переваливаться… Операцию прервали его внезапные вскрики.
– Твою ж мать, сука, как больно! – дальше поток бранных слов перешёл едва ли не в визг подстреленной собаки.
– Заткни его, девка, – прошипел астральный хирург. Девушка было хотела треснуть ему за хамство, но проглотив своё возмущение принялась успокаивать оперируемого.
– Тише, тише… – ласкающим голосом проговорила она, при этом стальной хваткой удерживая больного. – Если ты не будешь терпеть, то останешься инвалидов до конца своих дней…
Беловолосый задрожал, прикусил губу настолько, что оттуда пошла кровь, но старался молчать. Когда последняя игла из правой руки была почти извлечена, он вдруг не сдержался и дернулся.
Хирург выматерился, девушка попыталась удержать беловолосого, но тот будто уже не понимал, где находится и ослабевшей левой рукой зарядил ей по лицу.
Однако девушка не издала ни звука и молча пригвоздила парня к снегу. Тот скулил и по лицу его струились слёзы.
– Твою ж мать, – не выдержал хирург и, будто сбросив гору с плеч, рухнул на снег. Лицо его раскраснелось, будто пузо у снегиря и по нему ручьями сходил пот.
Девушка тут же вскочила с тела парня и принялась его поднимать. Тот что-то бормотал себе под нос и пытался утереть слёзы.
– Ты вытащил все иглы? – спросила она, когда беловолосый смог стоять на ногах.
Толстячок утёр лицо таким приятным ледяным снегом, после чего не без труда поднялся.
– Да, только вот из-за того, что ты плохо его держала, игла резанула ему по нескольким направляющим меридианам…
Девушка мотнула головой, так, что её серебрящийся хвост из волос кнутом ударил воздух. Она подошла к парню и со
– Да как ты смеешь! – закричала она уже совсем не сопрано, а самым настоящим контральто. – Я, девушка, держала этого кабана, – парень не был больше спички, – пока ты там возился… И кого ты назвал девчушкой, жирдяй? Пошёл-ка ты…
Она начала изливаться отборными русскими матами, а когда слова закончились фыркнула и гордо пошла вдаль, ближе к оружейной.
Несмотря на то, что обида змеёй пустила обжигающий яд уязвлённой самооценки, парень сплюнул и громко, но не так, чтобы девушка слышала:
– Шлюха!
Только сейчас он заметил вновь рухнувшего на землю беловолосого.
– Эй, ты ещё жив? – солнце вынырнуло из-за плеяды мрачных туч и блеснуло на худощавое, усеянное горбатыми шрамами и ожогами, лицо парня. – Живой, я спрашиваю?
Беловолосый было хотел протянуть правую руку, но пальцы её категорически не хотели двигаться.
– Эта теперь обездвижена, говоришь? – спросил юнец у его спасителя, когда они сидели на ближайшей скамейке. – Больше я ей никогда не пошевелю?
– Может и пошевелишь, кто знает? Но, честно говоря, я никогда не видел, чтобы разрыв меридиан могли вылечить. Это ж, по сути, крошечное рассечение твоей души. Проще говоря, у тебя поражена не физическая часть тела, а отрезано желание и понимание, как управлять собственной правой рукой.
– То есть я забыл, как двигать пальцами, да? – удивился беловолосый. – Или я не хочу ими двигать?
– Технически, и то и то, – почесал голову новоиспечённый хирург. – Но ты извини, что не получилось, ты дёргался, понимаешь…
Он вдруг почувствовал, как беловолосый крепко его обнял.
– Ты спас мне жизнь, дружище. Я вечно перед тобой в долгу. А рука? – он словно в шутку попытался пошевелить пальцами, – Это жертва лучше, чем жить в инвалидной коляске и мочиться себе под ноги.
Он рассмеялся смехом искренним настолько, что даже его собеседник не выдержал и приобщился.
– Тебя, кстати, как зовут? Ну не смотри на меня так, знаю, что имён наших, как и прошлого нашего, больше нет и мы отрекаемся от мирской жизни полностью, но мне пока сложно называть людей как дроидов из «Звёздных войн».
Он снова по-простому рассмеялся.
– Меня звать Виктором, – ответил голубоглазый толстячок.
– А меня Петей, – он протянул руку. – Будем знакомы.
Они переглянулись и вдруг Виктор Зверев издали заметил наблюдающую за ними девчонку, которая давеча отвесила ему пару хороших пощёчин.
– Сильно она на меня обиделась, как думаешь?
Беловолосый махнул рукой:
– Знаешь, дружище, я эту стерву давно знаю, ещё с осени, когда мы только поступили. И вот, что тебе скажу: она ещё ни с кем так долго не разговаривала, не говоря уже о пощёчинах!