Танец любви в Женеве
Шрифт:
– Так, стоп. Вижу, что у вас пока плохо получается. – Она выключила музыку. – Надо объяснять все с самого начала. И по фрагментам. Смотрите внимательно! Прежде всего, надо правильно ставить ноги на пол. Вот так! – Она притопнула своей хорошенькой ножкой. – Повторяйте за мной, не ленитесь! Правильная постановка ноги – это самое важное, с чего надо начинать!
Она посмотрела на Андре,
– Как вас зовут?
– Андре…
– Присоединяйтесь, Андре! Не стойте истуканом. Ну, смелее! Мне кажется, у вас все получится – и, может быть, даже лучше, чем у других!
Андре Тассиньи застыл. Предложение Лауры было слишком уж неожиданным. Он ведь зашел сюда просто посмотреть… Но, глядя на всех людей вокруг него, которые старательно
– Так, вижу, что с постановкой ноги вы все справились, – звонко произнесла она. – Теперь – корпус. В нем самое главное – движения бедрами. Это целая наука. Ее приходится постигать всю жизнь. Но девяносто процентов правильных движений бедрами можно усвоить с самого начала. – Лаура не без кокетства улыбнулась ярко накрашенными губами. – Запомните главное – во время танца бедра должны жить своей собственной, отдельной жизнью. Это все равно как если бы внутри вас поселился второй человек. Имя ему – ваши бедра. Если вы усвоите это, все пойдет как по маслу. Это немного трудно психологически, однако это – единственно правильный метод. Итак, смотрите на меня…
Незаметно пролетел целый час. Андре чувствовал, что весь вспотел. Однако занятие танцем по-настоящему увлекло его. А самое главное – он вдруг почувствовал, что у него что-то получается. Пусть не все, но даже это было восхитительным ощущением. Он видел, что его тело прекрасно воспринимает все, о чем ему твердила преподавательница, что его бедра движутся так, как им следует, и что даже его руки – сначала казавшиеся чересчур длинными и непослушными руки – тоже двигаются в ритме танца.
Лаура внимательно следила за лицами и движениями учеников. Заметив, что все устали, она резко выключила магнитофон.
– На сегодня – все, – объявила она. – Я довольна – у многих заметен прогресс. Особенно – у нашего новичка. А ведь он сначала даже не хотел входить в студию! – Она приблизилась к Андре. Его обдала мягкая, обволакивающая волна ее духов, к которому примешивался легкий, теплый, чудный аромат ее волос.
– Ну так как – запишетесь? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.
– Да, Лаура, – произнес он после небольшой паузы. – Да.
Она отошла к небольшому столику.
– Абонемент на месячные занятия стоит триста франков, – проговорила она. – В эту сумму, как вы понимаете, входит возмещение стоимости аренды этого помещения.
– Я могу оплатить с помощью банковской карточки. Или вы предпочитаете наличными?
– Лучше наличными, – улыбнулась женщина. – С карточками всегда столько возни. К тому же иногда возникают претензии. Пожалуйста, распишитесь вот здесь. И получите талончик. На обороте – расписание занятий. Если пропустите что-то, не унывайте. Я буду работать с каждым учеником индивидуально. И если вы что-то пропустили или не успели, то потом обязательно наверстаете. Но все-таки желательно ходить более-менее регулярно. Хотя бы раз в неделю. Сможете?
– Не знаю. Постараюсь. Все это так неожиданно…
– Знаете, Андре… – По лицу Лауры скользнула улыбка. – Многие вещи происходят в жизни довольно неожиданно. Но об этом не стоит жалеть – почти все, что случается неожиданно, случается к лучшему.
– Хотел бы надеяться на это, – пробормотал Андре Тассиньи и вышел на улицу. Там уже совсем стемнело. «Боже мой, что подумает мама, когда я приду домой так поздно!» – пронеслось у него в голове.
– Ты совсем с ума сошел! – всплеснула руками мать. Лицо Люсьены Тассиньи выглядело недовольным, что с ней случалось довольно редко. – Работал целый день, в два раза дольше, чем обычные сотрудники в офисах, а потом, вместо того, чтобы спешить домой к ужину, вдруг бросился танцевать. Подумай, что может случиться с твоим желудком? Что тебя понесло в эту чертову студию
– Не знаю, мама, – проговорил Андре с набитым ртом. – Я ходил мимо нее несколько дней и вдруг решил зайти.
– И даже не взглянул при этом на часы. – Мать укоризненно покачала головой. – Пойми, сынок: в эти школы танцев заглядывают в основном те люди, у которых слишком мало работы, или вообще ее нет. У них очень много свободного времени, и они порой просто не знают, куда его деть. Поэтому и учатся танцам. У тебя же – совершенно другой случай. Ты так загружен на работе у мэтра Рошамбо, что я порой боюсь даже, хватит ли у тебя выдержки и сил, чтобы продолжать трудиться на него. Я же вижу, что в вашей нотариальной конторе царит совершенно потогонная система. И ты, пройдя через весь этот ад днем, еще взваливаешь на себя дополнительную обузу в виде танцев ночью!
– Мне просто очень хотелось попробовать это, мама! – Андре виновато улыбнулся. – Пожалуйста, не сердись на меня так.
Люсьена Тассиньи встала и оправила передник. Их кухня была довольно маленькой, и здесь, в окружении до блеска вымытой и начищенной посуды, женщина смотрелась настоящей хозяйкой.
– Ты только подумай, Андре, какой пример ты подаешь своей сестре, – тихо проговорила мать. – У Жаклин – переходный возраст. Она думает порой черт знает о чем. Я чувствую, что иногда просто не понимаю ее. Ты должен служить ей примером солидности, целеустремленности, настойчивости. Она должна видеть, как следует жить, учиться и работать, если ты хочешь добиваться поставленной цели. – Мать развела руками. – Я всегда говорила ей – гляди, чего добился Андре прилежной учебой и полной самоотдачей. Он выиграл конкурс, в котором вместе с ним участвовало полсотни человек – лучших выпускников юридических факультетов со всей страны – и получил престижнейшую должность помощника нотариуса. Бог мой, Андре, мне совсем не хотелось бы, чтобы Жаклин вдруг сказала мне: «Мама, почему ты меня обманывала? Андре – точно такой же, как и все остальные мои сверстники, которые танцуют, прогуливают занятия, думают только о современной музыке, фотографиях в инстаграме и эффектном селфи на вершине горы или каком-нибудь мосту и…»
– Мама, прошу тебя! – Лицо Андре стало серьезным. – Мне кажется, ты преувеличиваешь. И я вовсе не такой монстр, как ты пытаешься это представить, и Жаклин – тоже вполне нормальная девочка. А через переходный возраст приходится проходить всем без исключения. Я тоже помню себя в этом возрасте – для меня не существовало вообще никаких авторитетов. И, наверное, я тоже совершал безумные поступки, о которых лучше и не вспоминать. Но потом все кончилось, и… я снова стал нормальным.
– Я надеюсь, Андре, – пробурчала Люсьена Тассиньи. – Очень надеюсь на это.
– Вчера вы проявили себя не лучшим образом, – проронил мэтр Рошамбо, сурово поджимая тонкие губы. – И сумели частично исправиться лишь к вечеру. Надеюсь, сегодня вы будете действовать с учетом усвоенных вчера уроков.
– Обязательно, месье Рошамбо! – горячо заверил его Андре. От вчерашних уроков танца у него ныли мышцы на ногах и даже на руках. Но он сделал вид, что больше всего на свете его интересуют сейчас юридические бумаги.
– Вы должны сделать сегодня две вещи: сдать мне готовое наследственное дело мадам Лиссонье-Пуленк, и разобраться с художественной коллекцией месье Боувера. Нужно установить, имеется ли достоверный провенанс всех его картин и заключения экспертов об их подлинности, и попытаться выяснить их примерную рыночную стоимость. По консервативным оценкам, разумеется – в своей работе мы можем прибегать только к ним. Аукционное сумасшествие и хаотичные скачки цен нас совершенно не должны касаться. А в двенадцать часов к нам может пожаловать новый клиент. – Тонкие губы Дидье Рошамбо сложились в несколько кривую усмешку. – Не совсем, может быть, обычный. Увидите это сами. Если, конечно, визит действительно состоится.