Танец маленьких искр. Антре. Том 1
Шрифт:
— Твой единственный путь к спасению — перестать выливать мне на голову своё дерьмо, безумный сукин сын!
— Дерьмо! — вновь закричал пленник, будто опять передразнивал Брэндона. — Ты говоришь, дерьмо, а другие — по умнее тебя, — посчитали бы это сокровищем! Посчитали бы грандиозным призом. Находкой, стоящей тысячи таких, как ты!
— Сомневаюсь... — процедил Брэндон сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы даже Бэлью его услышал.
А затем пленник засмеялся. Также безумно, но скорее устрашающе, чем весело, и Бэлью вновь ощутил, как по его спине
Сказав это, Бэлью замолчал, опустив лист, и Эндрил не выдержал:
— А потом? Что было потом?
— Ничего, ваше высочество, — пожал плечами лейтенант. — Я боялся, что пират снова ударит пленника, и собирался помешать, но он просто отпустил его и вышел из каюты.
— Наверняка вновь отправился на «Разящий громом», чтобы обыскать трюм ещё раз, — задумчиво проговорил Эндрил, обращаясь к самому себе. Но Бэлью не согласился.
— Нет, ваше высочество. На сколько мне известно, шлюпка до сих пор не отплыла на «Бурю». Брэндон оставил возле каюты двух караульных, а сам отправился в столовую. Спросил у меня про обед, и я сказал, что сегодня должен быть рыбий антрекот и тушёные...
Эндрил уже подскочил со своего места. Локтем он задел стопку бумаг, и те с шелестом полетели на пол. Он уже догадался, что случилось, — вернее, как он надеялся, должно было случиться. Но упавшие бумаги ещё раз подтвердили его мысли.
— Вот зачем этот сукин сын приходил! — процедил он и побежал в коридор. Свернул в сторону лестницы, понёсся вниз, к нижним палубам.
В голове забухала кровь. Мысли закружились, словно листья, подхваченные порывом ветра. Он чувствовал, что в словах пленника — во всём этом допросе — был смысл. Простая идея — нить, которая могла связать всё воедино. Не хватало лишь маленького фрагмента. Последнего, правильного вопроса, ответ на который мог расставить всё на места — в точности, как и сказал Бэлью.
Эндрил спрыгнул на металлический пол. Побежал под светом мигающих электрических ламп и рассеянных лучей солнца, проникающих через замызганные иллюминаторы. Оббежал неаккуратно оставленную тумбу на колёсиках, поставленную на тормоз на случай качки, на которой пленнику вероятно привозили еду. Свернул за угол.
Единственный оставленный Бэлью возле каюты стражник лежал, распростёршись на полу и раскинув руки в стороны. Своим затылком он подпирал распахнутую настежь дверь, которая при движении корабля тихонько подталкивала его с едва слышным стуком.
Каюта была пуста.
— Бездна... Этот глупец... — Эндрил развернулся к прибежавшему за ним Бэлью. Тот уже наклонился, чтобы удостовериться, что стражник жив. — Объяви по рации, чтобы никого не выпускали с корабля!
— Ваше высочество... — Бэлью вновь выпрямился и растерянно заглядывал в пустую каюту, стараясь не встречаться с Эндрилом взглядом. — У меня нет с собой рации...
И Эндрил, снова выругавшись, побежал обратно к лестнице. Перепрыгивая ступени, задыхаясь, он бросился наверх. Побежал, почему-то уверенный, что опоздает. Что уже опоздал — ведь должен был сам присутствовать в каюте. Сам
И мучаясь от осознания, что почти ухватил разгадку. Почти смог понять «правильный вопрос».
Металлическая дверь, ведущая на улицу, с грохотом ударилась в стенку надстройки. Ледяной ветер с ошмётками дождя хлестнул Эндрила по лицу. Он подбежал к первому попавшемуся солдату — им оказался один из сержантов, патрулирующих верхнюю палубу.
— Где... — ему с трудом удалось набрать воздуха, чтобы выговорить продолжение: — Где пленник?
Сержант не успел ответить, так как ещё один порыв ветра принёс истошный, безумный крик, который было ни с чем не спутать:
— Нет! — кричал пленник, в каких-то двадцати или тридцати шагах дальше по палубе. — Нет! Она видит меня! Знает, что я слабее других! Она ждёт, что я сдамся!
Брэндон вёл его сам, толкая перед собой. Ещё один пират, в чёрном, хлопающем на ветру плаще, шёл спереди и уже наполовину перелез через фальшборт, чтобы спуститься к шлюпке. Сзади, отставая на пару шагов, — третий и последний — молодой парень в чёрной, туго завязанной на голове бандане, из-под которой торчали оттопыренные уши, и красных, как кровь, сапогах.
— Брэндон! — закричал Эндрил. — Бездна, что ты творишь?
Боцман в пол оборота обернулся к принцу, и в этот момент пленник вдруг оттолкнул его, вырвался и побежал в сторону Эндрила.
— Ты... — он смотрел прямо на принца. — Это ты!
Брэндон неловко потянулся к пленнику, но тот выгнул спину, откинул его руку. Сделал ещё шаг, зацепив какое-то деревянное ведро, расплескав из него воду. Рванулся в сторону, пытаясь оббежать последнего из пиратской шайки. Однако парень в бандане оказался проворней — вцепился пленнику в волосы, и тот, жалобно вскрикнув, повалился на спину.
Пират резким движением подтянул его назад и поставил на ноги.
— Куда собрался? — зарычал он. — Ты теперь наш, сучёныш!
Пленник вдруг оскалился жёлтыми, обломанными зубами и развернулся к нему.
— Я не позволю... — зарычал он. — Не дам этому повториться! — Затем добавил тише, настолько, что Эндрил не должен был его слышать. Однако он услышал. Был уверен, что различил каждое слово: — Я всё равно не могу справиться один... Не могу удержать это...
Его голос сделался надломленным, печальным. Полным боли и отчаяния, а также мрачным и тёмным, как подвал, в котором они его нашли.
Всё внутри Эндрила похолодело. Он дёрнулся вперёд, повинуясь предчувствию. Поднял руку в предостерегающем жесте. Уверенный, что сейчас произойдёт что-то плохое. Что-то ужасное.
Но опоздал.
Воздух вокруг пирата, державшего пленника, вздрогнул. Исказился на мгновение. И пламя — жёлто-синие, где-то становившиеся ярко-оранжевыми язычки — поползли по рукам пиратской рубахи. По предплечьям, локтям, затем выше — к плечам, кусая выпавшие из-под банданы волосы.
Матрос отшатнулся, попытался сделать шаг назад, но теперь уже пленник схватил его — вцепился в его жилет цепкими, тонкими пальцами.