Танец на краю пропасти
Шрифт:
Предчувствие.
Манон только что закончила чтение короткого романа, героиня которого, Натали Вуд [12] , тонет, упав с яхты, на глазах у своего мужа и любовника.
Почему у нее было столько приключений, мама. Почему она дважды выходила замуж за Роберта Вагнера. Почему те, кто любит вас, могут дать вам утонуть. И смотреть, как вы тонете. Может быть, даже столкнуть вас в воду. Значит ли это, что одной любви недостаточно, чтобы заполнить всю жизнь. Что когда вас только двое, становится
12
Натали Вуд (1938–1981) – американская актриса русского происхождения, трижды номинировалась на премию «Оскар». В 1981 г. Натали Вуд утонула при невыясненных обстоятельствах.
Моя малышка шестнадцати лет от роду. Уже задававшая взрослые вопросы.
Неразрешимые вопросы, корень романов, а их неразрешимость – корень горестей.
Я просто взяла ее руки в свои. Поцеловала их. И сказала ей, что каждый вопрос несет в себе ответ. Что есть столько же правд, сколько людей на земле. Что я никогда не перестану ее любить, что бы ни случилось.
Она вздохнула. Сказала, что ответы мои старушечьи. Что это фигня. Недостойная матери.
Я скоро дам тебе все мои ответы, Манон.
Мы всегда пытаемся понять, почему все рушится. Вот только, осознавая это, мы уже по ту сторону.
– Теперь я хотела бы услышать ваш голос. Я готова.
Он обедал один в этот день. Когда принесли счет, заказал еще кофе. Эспрессо. Столик рядом с его как раз освободился, и тогда я покинула стойку, у которой обычно обедала, и села подле него на темный диванчик. Меньше метра теперь разделяло нас. Мы оба смотрели прямо перед собой. Стало ли нам вдруг страшно? Быть так близко друг к другу. Иметь возможность наконец друг друга коснуться. Почувствовать. Ощутить. Реальный запах. Духи. Тонкость пальцев. Элегантность одежды. Мы были как два бегуна, каждый на своей дорожке, глядящие на что-то вдали.
На цель.
Пришел официант убрать столик передо мной. Принял у меня заказ. Я дождалась, когда он принесет его, прежде чем решилась заговорить, и теперь я знаю – мой незнакомец ждал, что начну я. Первая фраза всегда самая трудная. Как в книге.
Я отпила глоток перье и сказала совсем тихо, продолжая смотреть на меню в витрине в нескольких метрах от нас:
– Теперь я хотела бы услышать ваш голос. Я готова.
– Меня зовут Александр. Я женат. Детей нет. И вот уже три недели я думаю о вас.
Мне нравится его голос – голос актера, своеобразный и теплый. Нравится его чуть замедленная речь. Женственные движения рук, когда он говорит.
Мне многое нравится, уже давно.
(Есть вещи, которые нельзя рассказать в прошедшем времени. Я говорю мне нравится, потому что это позволяет мне еще быть с ним, беззаботной, в том времени нашего первого разговора, растянуть его навеки; это позволяет мне быть снова полной надежд, на пороге
– Вот уже три недели я тоже очень взволнована. Выходя отсюда, я танцую на тротуаре, и люди смеются. Я замужем.
– И у вас есть дети.
– Трое.
– Трое.
– От одного отца.
– Я почти потерял аппетит.
– Я заметила. И вы пьете больше кофе.
– Когда вы не пришли в прошлую среду…
– Меня задержали в магазине, был срочный заказ…
– …мне было нехорошо. Я не мог ничего есть. Боялся, что вы больше не вернетесь.
– Я вернулась.
– Я искал бы вас.
– Я бы вернулась.
– Я обошел бы все рестораны в час обеда, все кафе. А если бы не нашел вас, пустил бы по следу детектива. Нет, десять. Я подмазал бы всех официантов, всех кассирш в окрестных магазинах и последних участковых полицейских.
Он меня смешит.
Я чувствую себя красивой, когда смеюсь.
– И вы описали бы меня как сумасшедшую, которая каждый день приходит подсматривать, даже шпионить за женатым мужчиной, обедающим с друзьями или коллегами.
– С коллегами. Я описал бы вас как очень красивую женщину с каштановыми волосами, светлыми глазами цвета морской воды, лет под сорок, чуть меньше, с видом немного грустным, меланхоличным, серьезным, волнующим меня до глубины души. Я добавил бы, что вы, вероятно, верная жена, немного одинокая, раз вам не с кем пообедать.
– Легко. Отыскали бы, вероятно, две или три тысячи женщин, соответствующих этому описанию.
– Но вы были бы среди них.
– Возможно. Наверно. Вы нашли бы меня. И что бы вы сказали?
– Ничего сверх того, в чем наши взгляды и наше молчание признаются друг другу вот уже три недели.
– Я смущена, Александр. Я верная жена, и все же я думаю о вас. Мне нравится, как ваши глаза жгут мою спину, когда я ухожу отсюда.
– Мне нравятся фразы, которые я читаю в ваших глазах.
– Мне кажется, что вы меня уже знаете. Иногда я чувствую себя голой. Это приятное чувство, но и очень тягостное.
Хорошо, что мы не смотрим друг на друга и он не видит, как зарделось мое лицо.
– Я сознаю все, чего мне не хватает, когда вы наблюдаете за мной.
– Я не ищу приключений.
– Я тоже не ищу приключений.
Мое сердце слегка заходится. Я ищу воздуха в самой глубине своего существа:
– Надо ли переживать что-то, когда так прекрасно просто об этом мечтать?
Теперь улыбается он:
– Пазолини в «Декамероне». Он играет ученика Джотто, который в конце фильма спрашивает себя, зачем создавать произведения искусства, когда так прекрасно просто о них мечтать.
– Это не ответ на вопрос. Это говорит только о том, что у вас хорошая память.
– Это печальный вопрос.
– Печальным будет ответ, Александр. У вас красивый рот.
– У вас красивая улыбка.
Я спохватываюсь:
– Извините меня.
– За что же?
– За рот. Это слишком интимно.