Танец на лезвии ножа
Шрифт:
– За глаза! – Компаньон радостно потер руки.
Через пятнадцать минут сумма в размере трех миллионов нордландских империалов перекочевала с моего счета на тот, что указал Брюс. Все можно было бы сделать намного быстрее – пришлось затратить определенное время, чтобы вопреки королевскому запрету на любую связь с внешним миром войти в Сеть. Надеюсь, местные умники не смогут обнаружить взлом – все вроде бы сделано аккуратно.
Только мы успели пропустить по кружечке пива за успех предприятия, как дверь в коридор распахнулась. На пороге возникла фигура, с ног до головы закованная в сверкающее железо, и зычным басом доложила
Когда мы покидали комнату, я не удержался и спросил друга:
– Брюс, а как вы поступаете, если какая блоха заберется под латы? Ведь с поста не отлучишься. Неужели терпите?
– Терпим! – отрезал гном и почесал свою волосатую грудь, благо был без доспехов.
По виду посыльного мне стало понятно, что тому тоже нестерпимо захотелось почесаться. Лицо его страдальчески сморщилось, он начал напрягать мышцы и задвигал плечами, пытаясь растереть в порошок реальное или воображаемое насекомое под своим панцирем. Мы с компаньоном понимающе переглянулись, злорадно ухмыльнулись друг другу – дескать, пусть немного помучается парень, – и разбежались в разные стороны.
Я побрел за вестовым к кабинету Матео, а Брюс, надеюсь, на поиски небесного кристалла. Заинтриговал он меня все-таки своим рассказом. Неужели до сих пор никто из заинтересованных лиц не знал об этом? Вот было бы здорово, если бы сохранилась хоть какая вещица с космического корабля инопланетян! Может быть, мне что-то и удастся найти. Я уже представлял себя великим экспертом по проблемам разумной внеземной жизни: рукопожатия руководителей государств, встречи с виднейшими мировыми учеными светилами, лекции перед восторженной публикой, поклонники и поклонницы…
Пришлось встряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Проблема инопланетного разума весьма интересна и занимательна, но существуют объективные реалии, от которых не отмахнешься просто так, а именно загадочная шкатулка, волею судьбы попавшая мне в руки.
– А вот и наш герой! – громогласно, на весь кабинет объявил Матео. – Проходи, Коршун, знакомься, это тот самый Калина, – король махнул рукой в сторону сидевшего рядом с ним за столом гнома, – которого мы все с нетерпением ждали.
Это действительно был древний старец. Голова его была лысой, как попка младенца, зато седая борода оказалась густой и длинной. Истинные ее размеры мне были неведомы, поскольку столешница не позволяла увидеть ее всю, но то, что удалось разглядеть, весьма впечатляло.
«Прямо чародей из сказки, – улыбнулся я про себя. – Сейчас вырвет волосок и наколдует чего-нибудь».
Поклонившись новоприбывшему гостю, я уселся в предложенное королем кресло.
Чародей стрельнул в меня цепким взглядом поблекших от времени синих глаз, сделал определенные выводы на мой счет и удовлетворенно хмыкнул.
– Вот таким я его себе и представлял, дорогой Мати. – Голос старика был глух и скрипуч, приходилось напрягать слух, чтобы хорошо его расслышать. – Сразу видно – пришлось мальчику потолкаться локтями в этой жизни за место под солнцем. Не хлюпик, не трус и воспитан неплохо – видишь, не погнушался моей старостью, поклонился в меру низко, но не переборщил. Значит, уважает старших и себе знает цену. – Потом он обратился ко мне: – Ну-ка, вьюнош, дай мне взглянуть в твои ясные очи.
Пришлось пойти навстречу просьбе общительного старикана.
– Да, как ты и говорил,
– Вы забыли, уважаемый Калина, что люди столько не живут. – Я все-таки умудрился вставить веское замечание в монолог гнома.
– Вот-вот, Матео, ничего не ведает, а пытается спорить со старшими. – Калина зыркнул на меня строгим взглядом: – Ты что думаешь, Калина из ума выжил на старости лет? Уверяю тебя – живут люди и не по двести-триста лет, а гораздо дольше, только об этом мало кто знает. К примеру, ваш Клейн, глава Ордена, мальчишкой был лет пятьсот назад, я его хорошо помню – шастал от волшебника к волшебнику, как дерьмо в проруби, все знания искал. Нашел ведь, засранец…
– С чего это ты так зол на него, учитель? – Его Величество проявил нескрываемый интерес.
– Спер он у меня одну вещицу, очень ценную, да так и не сознался. Пришлось выгнать с позором. Он мне потом припомнил все – стал рассказывать кому ни попадя всякие небылицы про старого чародея.
– Ну и что с того? Тебе-то от этого какой вред? – Матео откровенно улыбался, будто знал нечто интересное про чудачества своего учителя.
– Тебе смешно, дрянной мальчишка, а каково мне было выслушивать анекдоты, которые рассказывали друг другу ученики про мудрого и уважаемого Калину? Думаешь, если я стар, то не помню, как ты сам принародно изображал меня в лицах?
Матео поневоле схватился за правое ухо.
– Такого не забудешь. Больно рука у тебя была крепкая – здорово ты нас за уши таскал! – Король весело подмигнул мне: – Не ходи к нему в ученики, Коршун, уж очень суров мой бывший учитель, к тому же толком ничему не смог меня научить.
– Конечно, не смог! Это все твой папочка – вбил себе в голову, что у старшенького дар магии. Видите ли, ему показалось, что малыш, не вылезая из люльки, взглядом погасил свечку. Сам просидел в академии двадцать лет без толку и сыночка туда же. Зато я из тебя настоящего гнома сделал – достойного преемника твоему пьянице папаше.
– Но-но, Калина, не заговаривайся! – возмутился король. – Об особах королевской крови говори с должным уважением! Ты не в академии.
– Говорил, говорю и говорить буду, и никто мне рот не заткнет! – уперся чародей. – Был твой отец пьяницей и развратником. Между прочим, когда он еще пребывал в полном здравии, то же самое я заявлял ему прямо в лицо.
Матео, по всей видимости, вспомнил, с кем имеет дело, успокоился и поспешил перевести разговор в иное русло:
– Однако мы здесь собрались не для того, чтобы перемывать косточки моим предкам. Коршун, поведай гостю обо всем, что с тобой случилось. Рассказывай обстоятельно, не торопясь, не упуская ни единой мелочи.
Откинувшись на спинку кресла, я начал рассказ с того злосчастного вечера, когда над столицей разразилась невиданная буря.
– Так-так, интересненько! – подвел итог моему длительному повествованию старый Калина. Пока я перед ним распинался, он неоднократно обрывал мою речь: уточнял детали и задавал наводящие вопросы. – То, что я сейчас услышал, весьма странно, но ты не врешь, мой мальчик. – Затем он обратился к Матео: – Тащи сюда эту шкатулку! Твоему учителю непременно нужно на нее взглянуть.